"Елена Сазанович. Циркачка (повесть)" - читать интересную книгу автора

что я не могу послушать его. Придется пожертвовать вечером и объяснить вашей
дочери правила хорошего тона. Родители Капы облегченно вздохнули.
- Вы не обращайте на нас внимания, - заговорщицки шепнул мне отец, -
она же - циркачка.
- А я терпеть не могу цирк, - сморщила свое прелестное личико мама.
- Я тоже, - с готовностью поддакнул я. И с ненавистью взглянул на Капу.
Она пожала плечами. И скрылась в комнате. А мне ничего не оставалось, как до
конца проявить свое джентльменство. И проводить родителей Капы до двери. Не
переставая время от времени кланяться. И интеллигентно, насколько позволила
моя рожа, улыбаться.
В комнату Капы я ворвался, как вихрь. Она невозмутимо сидела на тахте
по-турецки. И лениво потягивала из длинного хрустального бокала шампанское.
Я выхватил бокал из ее рук. И залпом выпил холодный напиток. И только тогда
огляделся. Если честно, Капа к этой квартире подходила так же, как мой папа
к филармонии. И я признался себе, что она гораздо удачнее выглядела бы в
однокомнатной квартирке с четырьмя голодными малышами. И мамой - пьяницей.
Чем в этой аккуратной, дорогой комнате, утопающей в коврах и хрустале.
Капа мне чем-то напоминала Пеппи Длинный Чулок из любимой мною истории
детства. И казалось, она вот-вот легко запрыгнет на люстру. И повиснет на
ней, показывая мне язык. И моя злость на секунду улетучилась.
- Хочешь ананас? - сощурила свои янтарные камешки Капа.
И я вновь взбесился.
- Зачем ты мне соврала?
- Разве? - она невинно взметнула вверх свои бровки.
- Нет! Конечно, нет! Я уже поверил, что твоя мама после выпитой
четвертой бутылки чернила посещает филармонию в шикарном платье. А папа в
перерывах между заключением наряжается во фрак и "бабочку". Только вот
что-то не видать ползающих голодных детей. Где ты их прячешь, Капа? - и я
заглянул мод диван. - Или ты их отправила к бабушке - любительнице шоколада?
Капа вздохнула.
- Я же одна, Паганини. У меня нет ни сестер. Ни братьев. Ни друзей.
Ни...
- Ах, моя ты бедненькая - грубо перебил я ее. - Я сейчас разрыдаюсь от
жалости. Тяжелое детство. Ни с нам не приходилось делиться ананасами.
Приходилось уплетать все самой. Ну, как тебе не посочувствовать?
Мне надоела эта дурацкая игра. И я размашистым шагом направился по
длинному коридору к выходу. Но Капа опередила меня. И загородила собой
дверь.
- Ну, что ты! С ума сошел, Паганини? Ты что, шуток не понимаешь? А? Я
же просто хотела узнать, какой ты. Ты... Теперь я вижу. Ты - добрый. Сердце
у тебя нежное...
Это было выше моих сил. И я грубо оттолкнул Капу от двери.
- И больше не попадайся мне на глаза, Капа. - Серьезно, слишком
серьезно отчеканил я. - Я не хочу тебя больше видеть. - И в тот миг искренне
поверил в свои слова. И громко хлопнул дверьми. Прямо перед ее носом.
Оставив ее так и стоять. Растерянной и недоумевающей, почему я вместе с
ней не повеселился ее дурацкой шутке. И ей, как никогда, не хватало двух
косичек. Одна из которых непременно должна быть вздернута вверх.
Этим же вечером. Я, склонившись над своим стареньким комиссионным
роялем. Сочинял новый этюд. Мне было горько, что я потерял Капу. Или я