"Роберт Сойер. Вспомни, что будет" - читать интересную книгу автора

Вешалку он убрал в гардеробную... и куртка тут же сползла с нее на пол.
Снова прозвучал сердитый голос Гастона:
- Марк, черт побери, неужели нельзя поаккуратнее?
Марк...
Марк!
Mon Dieu!
Вот почему парень показался ему знакомым.
Фамильное сходство.
Марк. Это имя они с Мари-Клэр выбрали для ребенка, которого она носила
под сердцем.
Марк Беранже.
Гастон еще ни разу не держал этого ребенка на руках, не прижимал к
плечу, не менял ему подгузники, и вот он - перед ним, взрослый мужчина.
Пугающий, враждебный.
Марк устремил взгляд на упавшую куртку. Молния на его щеке продолжала
сверкать. Он немного постоял и вышел из гардеробной. Двери за ним закрылись.
- Черт возьми, Марк, - выругался Гастон. - Меня просто тошнит от твоего
пофигизма. Если будешь так себя вести, никогда не найдешь работу.
- Да пошел ты! - огрызнулся парень. Голос у него был гортанный.
Вот вам и первые слова ребенка: не "мама", не "папа", а "пошел ты".
Именно в этот момент, словно специально, чтобы развеять последние
сомнения, в гостиную вошла Мари-Клэр.
- Не смей так разговаривать с отцом! - воскликнула она.
Гастон был потрясен. Да, это была Мари-Клэр. Безусловно. Но она больше
походила на свою мать, чем на себя. Седые волосы, морщинистое лицо и
пятнадцать килограммов лишнего веса.
- Да пошла ты, - сквозь зубы процедил Марк.
Гастон не сомневался в своей реакции.
- Не смей так разговаривать с матерью!
Он не разочаровал себя.
Прежде чем Марк обернулся, Гастон успел заметить выбритый участок у
него на затылке. Туда была имплантирована металлическая розетка.
Наверняка это была галлюцинация. Это должна была быть галлюцинация. Но
как она была ужасна! Мари-Клэр вот-вот должна родить. Несколько лет они
пытались зачать ребенка. Гастон руководил учреждением, где можно было
точнейшим образом скрестить электрон с позитроном, но почему-то его
сперматозоиды упорно не желали соединяться с яйцеклетками Мари-Клэр, хотя
эти клетки были в миллионы раз крупнее субатомных частиц. Но наконец это
произошло. Наконец Господь им улыбнулся. Наконец Мари-Клэр забеременела.
И вот теперь, девять месяцев спустя, должен был появиться на свет их
ребенок. Все эти занятия по методике Ламаза, куча планов, обустройство
детской...
И вдруг этот дурной сон. Наверняка это был сон. Гастон почувствовал,
как у него похолодели ступни. Самый страшный сон ему приснился в ночь перед
свадьбой. Почему сейчас должно было быть иначе?
Но все было иначе. Все выглядело гораздо более реалистично, чем в любом
из его снов. Он подумал о розетке в затылке своего сына, об образах,
непрерывно закачиваемых в его головной мозг... Наркотик будущего?
- Отвяжитесь от меня, - бросил Марк. - У меня был чертовски трудный
день.