"Роман Савов. Опыт интеллектуальной любви " - читать интересную книгу автора

- Можешь догнать их и отправляться праздновать. Я еду домой.
- Ты чего?
- Ты ничего не хочешь видеть. Ни усилий, затрачиваемых мною, ни моей
любви. Ты думаешь только о ногтях. Я понимаю, что "можно быть дельным
человеком и думать о красе ногтей", но не обольщайся, Настя, ты - не
красавица. И потом, с кем ты себя сравниваешь, с этой Женей? Может быть, и
меня хочешь сравнить с этим фавном? Опомнись, Милка. Я ухожу.
Она достала ацетон и при мне стала смывать лак. Мне было смешно и
грустно. Она смывала лак, но акриловые ногти оставались ее достоянием. Лак
можно будет нанести уже завтра и наклеить все, что угодно. Сколько она
потратит на это? В любом случае, не больше пятидесяти рублей. Слезы ее не
стоят и половины... Переживает ли она? Способна ли она вообще переживать?
Общаясь с ней, я теряю остатки ума.
- А волосы? - устало говорю я.
- Что волосы? - спросила она сквозь слезы, не понимая, к чему я клоню.
Она будто очнулась, будто спектакль кончился и начался новый, только она не
уследила за этим.
- Смывай и с волос, - я доводил игру до абсурда.
- Но на улице мороз. Если я намочу голову, то не смогу выйти, - она
говорила неуверенно.
- Расчесывай.
- Помоги мне, - сказала она горько, причем слезы полились пуще
прежнего.
Я драл расческой по волосам, едва не рыдая от пафоса происходящего. Я
понимал и понимал очень ясно, что с ней надо кончать, но я так любил ее!
Бросив расческу, я обнял ее. Мы прижались друг к дружке так сильно,
будто бы сердца хотели прорасти друг в друга.
Неужели женщина никогда не сможет рассматривать мужчину, как друга, а
не как соперника? В этом виноваты мы, мужчины, обрекающие женщин на
выживание. Когда же они приспосабливаются, научившись не доверять никому,
научившись использовать условия для наилучшей маскировки (ибо это -
единственный способ выжить), мы упрекаем их в неискренности. Этот порочный
круг никогда не будет разорван. Это диалектика добра и зла. Деятельное добро
ничем не отличается от зла. И способ один - непротивление злу силой. Но
тогда - анафема, как в случае с Толстым. Равным образом и здесь.
Единственный способ - абсолютное доверие одного из людей, но это неизбежно
приведет к обману. Быть добрым, значит, быть глупым и обманутым. Или еще
есть путь Гао? Настя предложила. Она всегда изобретает что-то новое.
Автобус был полон, как всегда. Они рассматривают меня, да и ее тоже,
будто бы в нас есть что-то ненормальное.
Я думаю обо всем этом, думаю также о Новом годе, о пьяных, окружающих
нас, об отце, о старости, не о своей, а о его, о маминой. Если в период
"Прелюдий" меня тревожила смерть, то теперь меня беспокоит старость.
Я рассматриваю ее спокойное лицо, думая, что инфантильность хороша, так
как она препятствует рефлексии. Настя - интересная личность: она
рефлексирует, и довольно часто, но она рефлексирует о других, а не о себе.
Парадоксы наименования.
Неожиданно появляется детское воспоминание о летнем лагере: я иду по
полю, собираю початки кукурузы и ем, ем, ем, причем никто не запрещает,
никто не ругается, а потом едем в какой-то областной город и ходим по