"Владимир Савенков. Живой товар: Москва - Лос-Анжелос [B]" - читать интересную книгу автора

снисходительным тоном и глядеть на меня сверху вниз. Уж не полагаете ли
вы, что занимаетесь моим делом исключительно из ваших благотворительных
побуждений?
- Вы хотите сказать, что я польстился на ваш гонорар? - съязвил
Вячеслав.
- Я предпочел бы, чтоб это было именно так. Но, если я вам вовсе не
заплачу, что изменится? Вы откажите а маленькой просьбе вашему начальству?
- спросил Растопчин. - Предлагая вам процент от сделки, я просто щадил
ваше самолюбие, - закусил удила Андрей. - Поэтому не будем ставить друг
друга на те места, которые мы оба, надеюсь, не заслуживаем. И вопрос о
том, лезть мне на рожон или нет, я решу сам.
- Огоньку не изволите, хозяин? - оскалился Вячеслав и вынул из
кармана зажигалку.
- Ладно, - сказал Растопчин. - Прекратим подначки, а? Считайте, что
случайно наступили мне на больную мозоль. Итак, ниточка - классная. Как мы
поступим дальше?
- А дальше мы посоветуем потерпевшей обратиться в милицию по месту
жительства. Рассказать все по порядку. Не забыть про разговор в баре, -
Вячеслав почесал за ухом. - Ну, Москва рано или поздно выйдет на Ялту. Тут
и мы подключимся. Подсобим в меру сил.
- О, канитель! - застонал Андрей. - И что из тех денег останется к
тому времени, когда Москва соизволит ими заняться? А что останется вам
после этих пинкертонов? Страшно представить! И о чем же Лейла будет
заявлять? Сначала о том, как ей удалось протащить тринадцать тысяч через
таможню без декларации? Плюс несколько слов о происхождении и о
предназначении валюты, да? Где сейчас ваш чертов супермен? Рококо
петушиное.
- Недооцениваете парня, - покачал головой Вячеслав. - Не советую вам
с ним знакомиться.
- Мне решать.
- Нет, шутки тут неуместны, - Вячеслав загородил Андрею дорогу к
двери. - Шутки, как говорится, в сторону.
- Сами вы - в сторону, - зарычал Растопчин. - Вы здесь кто? Частное
лицо? И валите отсюда, частное лицо, - он оттолкнул Вячеслава к шкафу,
встроенному в стену прихожей, и дернул дверь на себя.
Вячеслав чуть не сплюнул от досады. Такая вша, обругал он Андрея, и
столько гонора! Проучить, что ли? Опоздать на разборку на пяток минут? Но
потом, засомневался он, отскребай его от стенки какой-нибудь подсобки или
туалета. Себе дороже... Вячеслав выключил телевизор, поменял в комнате
свет с верхнего на тусклый ночничок, причесался и нагнал Растопчина в
холле, у лифта.
Андрей неотрывно глядел на кнопку вызова лифта и взвинчивал себя,
подогревал, раскалял. Теперь он определенно рвался в бой. Ярость застилала
ему глаза. Он был недоволен всем - собой, Лейлой, сытой Америкой, нищей
Россией, бандитским правительством, дохлым лифтом, холодной гостиницей,
погодой, тоном Вячеслава, прыткостью амбалов из валютного бара. Ублюдки,
долбаные ублюдки, шептал себе под нос Андрей. Что он станет делать с ними,
когда, наконец, до них доберется? Тут он верно чувствовал - начнешь
обмозговывать варианты, и все, благородная предстартовая дрожь рвущегося в
бой молодца обернется постыдной дрожью в коленях. Несколько секунд