"Владимир Савенков. Живой товар: Москва - Лос-Анжелос [B]" - читать интересную книгу автора

ранним декабрьским утром.
- Вы меня не знаете, - сказал молодой женский голос, - но мне очень
нужно вас увидеть. Простите, что позвонила так рано. Боялась не застать.
- Представьтесь, однако, - ответил Растопчин.
- У нас общие знакомые в Америке, - сказала женщина. - Если я
появлюсь в вашем номере завтра где-то в полдень, как? Я бы и сегодня к вам
рванула, да рейсов нет. Не сезон, на Крым они оставили всего один рейс в
день.
- Откуда бы рванули? - спросил Растопчин.
- Из Москвы.
- Но через несколько дней я сам буду в Москве. Что за спешка?
Объясните хоть в общих чертах.
- Не телефонный разговор.
- Я вас не приму, - разозлился Растопчин, - Меня в номере в полдень
вы не застанете.
- Я подожду в холле, - пообещала женщина.
- Долго ждать придется, - огрызнулся Растопчин.
- Привет общим знакомым.
- Не бросайте трубку, - заволновалась женщина, - я объясню! Мне
непременно нужно вам кое-что передать и как можно быстрее. Совсем недавно
я вернулась из США. Прошу, не исчезайте завтра из гостиницы. Я и так с
трудом отыскала вас.
- Кстати, через кого?
- Через секретаршу Союза архитекторов.
- И она дала вам мой телефон? - спросил Андрей.
- Как видите. Хотя я вас понимаю, - добавила незнакомка, - это было
не просто. Она стояла насмерть.
- Уговорили, жду вас, - согласился Растопчин. - Но любопытно, как вам
удалось сломить сопротивление сей железной дамы из Союза?
- Не ругайте ее. Я сделала ей один весьма и весьма, хм, скромный
презент.
- Я ее тоже вроде бы никогда не забывал.
- Я и это учла, - засмеялась незнакомка. Смех был легким и чистым. -
Захватила на встречу с ней отрез на юбчонку. Норвежская шерсть.
- О-хо-хо, - протянул Андрей. - Хотел бы я уже сейчас знать, во имя
чего такие траты? Билеты, отрезы...
- Во имя кого, - поправила Растопчина незнакомка. - До завтра.

***

Всю вторую половину дня Ратопчин провел у Баскакова. Слушал греческие
и турецкие кассеты, набрасывал идею виллы, пил красное ливадийское вино.
Вечером пошел снег. Андрей приехал к гостинице в препоганом настроении и
долго бродил по мокрой набережной под крупными белыми хлопьями. Ветер
стих, но море еще штормило. Андрей вдруг поймал себя на мысли, что напрочь
выбит из привычной колеи всеми этими войнами, расколами,
псевдоперестройками, инфляциями, революциями, реформами, свалившимися на
голову как... нет, красивый мягкий снег не имел ничего общего с той мутной
зловонной пучиной, в которую втягивала обывателя жизнь. Господи, взмолился
Растопчин, мало нам было семнадцатого года? Отчего ты опять начинаешь