"Михаил Валерьевич Савеличев. Меланхолия " - читать интересную книгу автора

- Они тебя-то не хотят подбирать, а ты хочешь, чтобы они тормозили перед
продуктами твоего шизофренического бреда? - осведомился паршивец.
- В этом есть разумное зерно, - согласился старик и бросил спичку в лужу, где
черно-белый крючок, смахивающий на исхудавшую личинку, сразу же пошел ко дну -
беззвучно и бесследно. - А ведь я предлагал воспользоваться "Гончими Псами"...
Тут даже мальчишка болезненно скривился.
- Опять ты об этом! Укачивает меня в автобусе. Понял? Укачивает!
- Оператора не может укачивать, - огрызнулся старик, в раздражении готовясь
отправить в похоронную лужу и сигарету, но вовремя одумался и вцепился в фильтр
зубами, изъеденными никотином. - По определению.
- Ну вот, - всплеснул руками паршивец, - ты еще скажи, что нас нет!
- Ну, ты, вещь, утихомирь это... это... - запнулся старик, подбирая слово
пообиднее или ожидая от меня подсказки, - это про-из-ве-де-ние!
Так и выдал - "про-из-ве-де-ние" - по слогам, ядовито выговаривая рычащие и
звенящие согласные даже там, где их не было. Но мальчишку разозлило не это.
Плевать ему было на всякие произведения.
- Как ты сказал? Как ты сказал? Ну-ка, повтори еще раз это грязное словцо,
старый козел! Нет, ты слышал? Ты слышал? - уже ко мне, как к высшей инстанции
того мира, которую вещи только и называют реальностью. - Ты слышал? Что? Будешь
продолжать вот так стоять, как распоследняя лошадь с выдолбленной решеткой? Да я
бы на твоем месте немедленно к психиатру двинул. За таблетками. За
мозголомами...
Старика задело. Впрочем, он и сам понимал, что был не прав, груб и чересчур
раздражен. Он затушил "вонючку" о капот машины, обхватил себя руками, как-то
скукожился, побледнел, не так, как бывает с обычными людьми, а вовлекая в
процесс клетчатое пальто, кепку с пуговицей и фальшивый перстень на правой руке.
Пропадать он не собирался (паршивец и я его повадки изучили), даже наоборот
-сосредоточенно готовился к новой словесной баталии, собирал батальоны
аргументов, заградотряды едких фраз и дальнобойную артиллерию брызгающей от
эмоций слюны.
Я поймал себя на том, что за всем этим препирательством продолжаю стоять на
обочине, выставив руку с оттопыренным большим пальцем, голосуя теперь уже
кинжальному ветру, несущему из неведомых просторов крошку мелкой листвы, желтой
и красной пыли и еле уловимый запах океана. Ну и где, спрашивается,
предсказанная машина? Может старик был не так уж неправ в своем стариковском
желании действовать по правилам, то есть взять меня под руку, посадить на
сверкающий и одутловатый "Гончий Пес", перекладывая ответственность на тамошнюю
полицию, юристов и билетеров?
Но потом мне представилась безобразная сцена запихивания паршивца в автобус с
сопутствующим представлением в трех актах. Акт первый: уговаривательный.
Паршивцу покупается все, что его душе угодно, - леденцы, сосалки, жвачки,
комиксы, пустые пакеты и микстура против укачивания. Акт второй: насильственный.
Когда становится ясно, что подкуп не удается, в ход вступает грубая сила в лице
старика, который подхватывает паршивца под трясущиеся руки с охапками льдистого,
липкого, слюнявого и пытается (безуспешно) затолкнуть орущее и брыкающееся
создание в распахнутые двери "Пса". Акт третий: комический. Орущее существо в
салоне успокаивается, затыкает рот охапками льдистого, липкого, слюнявого,
краснеет, бледнеет, зеленеет, затем его начинает рвать всем этим льдистым,
липким и слюнявым, так что теперь старик цепляет мальчишку за шкирку и
выпинывает из автобуса. Занавес. Мораль: зачем противится тому, что все равно