"Владимир Савченко. Отступник: драма Федора Раскольникова" - читать интересную книгу автора

следует исходить. Надо помнить одно. Мы - партия обездоленных, мы лучше
других способны понять интересы большинства народа, в том числе и тех
мелких хозяев, о которых вы говорили: сегодня они хозяева, а завтра -
пролетарии. Мы не можем знать в точности, каким результатом обернется наше
стремление сделать жизнь большинства лучше. Социализм - рискованный
эксперимент. Но если появился шанс осуществить его, можно ли этот шанс
упустить? Так рассуждает Ильич. И я с ним согласен. Наконец, элементарное
соображение: объективный ход событий толкает нас в одну сторону, в сторону
углубления революции, можно ли теперь повернуть назад? Вы, Федор Федорович,
хотели бы вернуться в старое время? Да или нет?
- Нет, - улыбаясь, ответил Раскольников. - Разумеется, нет.
- Вот вся правда нашего движения. Мы захвачены ходом событий и
вынуждены идти вперед, несмотря ни на что. Несмотря ни на какие
противоречия. Разрешим их нашими действиями. И будем помнить: от наших
действий зависит будущее. Как мы будем действовать, таким и будет будущее.
Какие мы, таким будет и оно. Что еще вас смущает?
- Чисто практический вопрос: не опоздаю ли на катер?- продолжая
улыбаться, сказал, поднимаясь, Раскольников. - Я прямо от вас должен ехать
в Кронштадт.
- Счастливого пути. И помните: буду вас вызывать для митинговой
работы. На митингах теоретизируйте, сколько влезет.


4

Никогда нельзя было разобрать, разговаривая с Каменевым, когда он
говорил серьезно, когда на шутовской манер. Ему доставляло удовольствие
морочить собеседника, делал он это без задней мысли. Сейчас, пожалуй, он
был скорее серьезен, чем насмешлив, тем не менее выходил от него
Раскольников с невольной улыбкой на лице. Каменев назвал его сомнения,
попытки разобраться в противоречиях праздной чепухой. Ничего себе чепуха! И
тем не менее...
Все еще чувствуя улыбку на лице, вышел на залитую ослепительным
солнцем Бассейную. На бирже стояло несколько извозчиков, взял лихача, велел
ехать в порт. С ощущением беспечной легкости в душе глазел по сторонам,
приглядывался к прохожим, нарядным женщинам, задерживаясь взглядом на
розовых ликах молоденьких барышень, институток или курсисток, их почему-то
было много на просторных улицах.
И на пароходе, ходившем между Питером и Кронштадтом, не оставляло его
это беспечное чувство легкости. Сняв фуражку, перегнувшись через борт,
сосредоточенно наблюдал, как отделяется от кормы светло-голубая волна,
будто ножом отрезанный ломоть прозрачного желе. Думал бодро: может быть,
так и надо. Вперед и вперед, назад пути нет. Никто не знает, что там,
впереди. Ни Каменев, ни Ленин, никто. Что бы ни было, пусть будет что
будет. Все зависит от нас. От того, как мы будем действовать, какие мы. Вот
правда. Каменев прав...
Приближался Кронштадт. Пароход замедлил ход, стал делать маневр, чтобы
подойти к пристани. На палубу поднялись из каюты пассажиры, среди них двое
молодых людей и молодая женщина, они весело и громко переговаривались, не
обращая внимания на окружающих. Женщина была в светлой накидке и