"Владимир Савченко. Пятое путешествие Гулливера" - читать интересную книгу автора

После нашего прихода Имельдин первым делом уложил меня в своей комнате
на топчан и снова ввел под мышки и в область паха сок зрелых плодов
тиквойи, который и делает живые ткани прозрачными. Этот чуть дурманящий и
ароматно пахнущий сок - тиктакол - по виду похож на подсиненную воду. Он
наполняет ячейки плода, по форме и цвету подобного перцу, но
заканчивающегося внизу острием - вроде колючки акации, но полым внутри.
Медик лезвием аккуратно срезал наискось кончик колючки - получилась полая
игла. Ее он вводил мне в лимфатический узел и осторожно выжимал плод.
Такие операции он и далее совершал надо мной ежедневно, расходуя за раз
от четырех до шести плодов - в зависимости от их размеров. Себе тикитаки
для поддержания прозрачности обычно вводят тиктакол раз в неделю, строго
по фазам луны: в I четверть, в полнолуние, в III четверть и в новолуние.
Кроме того, они делают себе дополнительные инъекции для различных целей.
Так, перед выходом в город - по делам, в гости или на свидание - приличия
требуют осветлить интимные места (а у женщин - также и груди) до
практически полной невидимости; это как бы одевание наоборот.
(На этот счет у тикитаков строго, никакой святоша не смог бы
придраться, что их облик возбуждает нечестивые мысли и низменные чувства.
Дело облегчается еще и тем, что как раз в этих местах наиболее густа сеть
лимфатических сосудов. И в то же время нравящиеся друг другу мужчина и
женщина всегда могут обозначить такие места и органы чуточным кратким
приливом крови к ним; это тоже считается приличным.)
Дерево тиквойя, которому жители острова обязаны как своими качествами,
так и вытекающими из них благами, считается у них священным. Оно имеет
толстый ствол с плотной бурой корой, на высоте человеческого роста
переходящий в многоветвистую крону. Листья тиквойи жесткие и блестящие,
как и у большинства вечнозеленых растений, по пять на одном черенке.
Цветет и плодоносит оно круглый год. Бело-розовые мелкие цветы со слабым
запахом, тоже чуть дурманящим, собраны в торчащие свечами соцветия:
каждый цветок дает завязь, но большинство плодов опадает зелеными, на
грозди созревают два-три, а то и один - правда, крупный.
Я не встречал в иных местах подобных деревьев. Здесь же они растут
повсеместно - рощами или по отдельности; во дворе Имельдина росли две
тиквойи. Ни один островитянин не уклонится от обязанности окопать, полить,
опрыскать окрестные тиквойи, поставить подпорки под отяжелевшие ветки,
огородить молодые деревца от скота.
- Значит, если не вводить себе тиктакол, станешь норм... то есть, я
хочу сказать, утратишь прозрачность?- спросил я как-то своего опекуна.
- Вероятно, да,- ответил он.
- Почему "вероятно", разве не бывает желающих? Вопрос вызвал у
Имельдина иронические переливы в области шеи и легкое покраснение боковой
части мозга, признак изумления.
- А у вас много бывает желающих стать больными, дураками и изгоями?
Познакомившись с жизнью тикитаков, я понял, насколько нелеп был мой
вопрос.
Но сам факт того, что от прозрачности в случае чего нетрудно
избавиться, меня не огорчал.
...Сейчас, когда я пишу этот отчет, каждая строка его, каждое
воспоминание вызывают у меня тоску о Тикитакии, утерянной навсегда. А
тогда, что скрывать, я тосковал о привычной для меня (нормальной, как мне