"Владимир Савченко. Испытание истиной (повесть)" - читать интересную книгу автора

настолько роскошно укладывался в версию о метеорите из антивещества, что, не
будь гипотезы Нецкого, ученым экспертам ничего не оставалось бы, как самим
выдвинуть ее. Действительно: во-первых, ни с того ни с сего была мощная
вспышка; во-вторых, появилась остаточная радиоактивность - от аннигиляции;
в-третьих, отсутствовало метеорное тело и даже осколки - аннигилировало
тело; в-четвертых (хотя по значимости этот довод был первым), появилась
выемка-"борозда", которая показывала, где и как закончилась траектория
метеорита, и объясняла, почему испарилось озеро.
Правда, для полного соответствия гипотезе недурно было бы иметь фото-
графии или хоть визуальные наблюдения светящегося следа от полета метеора;
такой след из-за эффекта аннигиляции и в силу почти касательной к земной
поверхности траектории должен был быть ярким, длинным и весьма заметным. Но
нехватку нужных наблюдений можно было объяснить малой плотностью населения в
этой местности, а также тем, что население это спало, а если и не спало, то
не смотрело на небо, а если и смотрело, то не в ту сторону, а если и в ту,
то, видимо, этих людей пока и не нашли; возможно, они объявятся потом.
И наконец, неконструктивным, но, по сути, решающим доводом в пользу
гипотезы было: если тобольская вспышка не от падения антиметеорита, то от
чего же? Ничего иного здесь не придумаешь.
Под "Заключением" стояла дюжина подписей и с устрашающе великолепными
титулами. Бумага была что надо.
Но Сергей Нестеренко, хоть и был по молодости лет преисполнен уважения
к науке (это было его небольшое хобби: следить по популярным изданиям за
движением научной мысли в мире), не принял все-таки этот документ бездумно,
как директивную истину. Это и понятно: "Заключение" ничего не говорило о
том, что его непосредственно интересовало,- о судьбе Дмитрия Калужникова.
Теперь трудно установить, знали ли ученые-эксперты, что в ночь на 22
июля на месте происшествия оставался человек. Очень возможно, что нет. Во
всяком случае - и следователя это сразу насторожило, - в "Заключении", где
перечислялись имена, фамилии и места проживания всех опрошенных комиссией
очевидцев, домохозяин Алютин упомянут не был. Заявление же его об
исчезновении постояльца (поданное, кстати, с изрядной задержкой) шло по иным
каналам.


ПЕРВАЯ БЕСЕДА НЕСТЕРЕНКО И КУЗИНА.

Более всего Сергея Яковлевича смущало поведение подозреваемого в смерти
перед печальным событием: без уважительных причин бросил работу,три месяца
пропадал неизвестно где, потом оказался аж за Уральским хребтом - и проживал
там не у родственников, не у знакомых даже, а так как-то... И почему именно
там? Не было ли у него, действительно, намерений инсценировать по каким-то
мотивам свою гибель и тем замести следы?
Для изучения этой стороны дела Сергей Яковлевич провел беседу с
Виталием Семеновичем Кузиным - доктором наук, заведовавшим тем самым отделом
ТОФ, в котором работал пропавший. Они встретились в комнате младших
следователей на втором этаже облпрокуратуры. Перед Нестеренко сидел умеренно
полный (скорее от сидячего образа жизни, чем от излишнего питания) моложавый
мужчина: у него были темные,красиво поседевшие на висках волосы, круглое
лицо с незначительными морщинами. Уши были слегка оттопырены, маленький рот