"Генри Саттон. Бесстыдница " - читать интересную книгу автора

изголовья кровати на маленьком табурете сидела Мамаша Хаусман и держала
Эллен за руку. При каждой схватке Эллен судорожно сжимала руку Мамаши
Хаусман, цепляясь за нее с такой силой, что обе женщины как бы разделяли
боль, страдая вместе. Когда боль отпускала, Мамаша Хаусман улыбалась и
говорила: "Хорошо". Она считала, что боль к добру.
Мамаша Хаусман. Не миссис. Она никогда не была миссис. Спартански
обставленная комнатенка с голыми стенами тридцать лет назад показалась бы ей
невероятно роскошной. Тогда рядом с ней не было ни ветеринара, ни
дружелюбной женщины, сжимающей ее руку. Бедняжка Сэм появился на свет словно
ягненок в яслях. Младенца окрестили в честь Сэмюэля Тилдена,[1] которого в
газетах поспешили представить новым президентом Соединенных Штатов. В самый
последний миг удача докинула мистера Тилдена, и президентство досталось
другому, но Мамаша Хаусман отказалась переименовывать ребенка. Она ничего не
имела против мистера Хейса,[2] но разве можно назвать мальчика Ратерфорд?
Вот так случилось, что Сэм остался Сэмом, унаследовав фамилию Хаусман,
которую носил отец Мамаши.
Имени отца Сэма, а тем более фамилии Мамаша Хаусман так никогда и не
узнала. Он был зазывалой в бродячем цирке, разъезжая по провинциальным
городкам и расклеивая афиши. Сама Мамаша оказалась тогда в городе по чистой
случайности. Эймос, ее отец, никогда прежде не брал ее с собой, оставляя
дочь в горах, на ранчо, а вот на этот раз пригласил поехать вместе. Они
никогда потом это не обсуждали, но Мамаша предполагала, что отец таким
образом просто решил вывести ее па люди. В городке ее и заприметил молодой
улыбчивый зазывала, который подарил Мамаше бумажный веер и уже повернулся
было, чтобы идти дальше, но почему-то передумал и спросил, не окажут ли ему
честь, позволив угостить девушку лимонадом. Эймос в это время оживленно
обсуждал цены на шерсть, поэтому, не вникая в суть происходящего, коротко
бросил: "Да, конечно" и вернулся к своей беседе. Что могло случиться, в
конце концов? Городок был крохотный - пара улочек, небольшой сквер да
конюшня, - и податься-то некуда. Вот почему Эймос, мельком взглянув на
юношу, который назвался Джейсоном или Джеймсом - никто толком и не расслышал
его имени, - кивнул и сказал: "Да, конечно". Правда, полчаса спустя он начал
беспокоиться, а еще через полчаса отправился на поиски дочери.
Марте лимонад показался странноватым на вкус, и она старалась пить его
как можно медленнее, но молодой человек так мило улыбался ей и рассказывал
такие забавные истории, что, опорожнив стакан, она согласилась выпить еще.
После чего охотно откликнулась на предложение своего ухажера выйти из
гостиничного бара и прокатиться.
Они выехали из городка на его маленькой двуколке, и жара в сочетании с
тем, что было подмешано в лимонад, быстро сделала свое дело. Двуколка
съехала с пыльной дороги на лесную прогалину, и молодой человек, сняв платье
с разомлевшей Марты, доставил ей не познанную до сих пор женскую радость.
Марта отдавала себе отчет в том, что с ней случилось. Ей уже
исполнилось семнадцать, она выросла на ранчо среди овец и знала, отчего
появляются ягнята. Но она даже не подозревала, какое наслаждение таит в себе
это столь естественное совокупление двух тел, с какой сладостной истомой
можно нежиться потом под ласковым солнышком под стрекот цикад и щебет
невидимой пташки. Наконец, юноша встал и спросил Марту, не хочет ли она
уехать с ним. Марта согласилась сразу, не раздумывая. В противном случае ей
пришлось бы возвращаться пешком. Она прекрасно понимала, что молодой человек