"Уолтер Саттертуэйт. Эскапада ("Эскапада" #1) " - читать интересную книгу автора

предпочел, если можно, стакан чистой воды.
Сесилия вытаращилась на него, слегка приоткрыв рот. Моргнула еще разок,
словно желая прогнать видение, и закрыла рот. Она опять покраснела и
оглянулась.
- Да, - сказала она, - конечно. - На лбу у нее даже выступил пот.
Я уже такое видел. Люди чаще всего оказываются неготовыми к
нахально-безграничному самомнению Великого человека. У некоторых это
вызывает отвращение. Но многих привлекает.
А кое-кого стальные мускулы просто сводят с ума.
Великий человек реакции девушки не заметил. Он отвернулся и теперь
стоял, заложив руки за спину и высоко задрав голову. Он внимательно
оглядывал комнату, как театральный продюсер, оценивающий театр и возможные
прибыли.
Сесилия повернулась ко мне. Откашлялась. И снова надела на себя маску
мировой скорби, но, как мне показалось, она и сама понимала, что на этот раз
та пришлась ей явно не к лицу.
- А вы что будете пить, господин Бомон?
- Виски. И немного воды. Благодарю.
Сесилия повернулась и затушила сигарету в пепельнице. Она проделала это
так резко, даже яростно, что я невольно посочувствовал сигарете.
Сесилия заказала напитки слуге. Она не смотрела в глаза Великому
человеку, передавая ему стакан с водой, и рука ее была тверда, как камень.
Потом она передала мне виски с водой. Без льда, у англичан лед не в чести.
- Вы должны познакомиться с другими гостями, - обратилась она ко мне.

Глава четвертая

Когда мы отходили под ее водительством от стола, в граммофоне бренчало
что-то из Скотта Джоплина.* Мы прошли по персидским коврам мимо огромного
камина, в котором запросто можно было бы зажарить мохнатого мамонта. Но
мамонта в нем не было. Как, впрочем, и огня, хотя день выдался прохладным.
Англичане считают неуместным отапливать свои дома до января. Как, впрочем, и
в январе.
______________
* Джоплин, Скотт (1867-1917) - американский пианист, исполнитель
музыки в стиле рэгтайм.

За камином мы наткнулись еще на одну группу людей, трех мужчин и даму,
сидевших за кофейным столиком. Один из мужчин как раз говорил:
- Именно эту, видите ли, самую что ни на есть провидческую природу сна
и открывать герр доктор Фрейд.
Он был маленький и худосочный, с сильным немецким акцентом и с густой
бородой, аккуратно подстриженной и пронизанной жесткими завитками седых
волос. Череп у него был совершенно лысый и сиял так, будто его натерли
воском. На нем были черное блестящее пенсне, хорошо отглаженный черный
костюм, сверкающие черные кожаные туфли, накрахмаленная белая рубашка с
тугим воротничком с отворотами и крошечная, аккуратная черная бабочка. Он
был неподражаем. Просто неотразим. Пыль и беспорядок никогда его не
коснутся. Не посмеют.
- Простите меня, доктор Ауэрбах, - сказала Сесилия. Ее голос снова