"Уильям Сатклифф. Новенький " - читать интересную книгу автора

Джейкобс ушел из школы, потому что у его родителей была чудная джакузи, о
которой он всем нам мог бы порассказать, - и так далее и так далее. Я
трепался, а в классе все смеялись. Не хочу хвастаться, но это действительно
было смешно - и не грубо, поскольку намекал я весьма тонко. На Левина я
даже не смотрел и его имени не упомянул ни разу. Это была умора. Очень,
очень смешно. Такое мгновение полной власти. Все собрание в моих руках.
Тут я должен признать, что многие смеялись как-то чересчур. На самом
деле смеялись они не со мной, а скорее над Робертом Левиным, - и совершенно
отвратительным образом. Это меня обломало, потому что я не был жесток. Я
просто пытался быть смешным.
Левину, очевидно, это не казалось забавным. Но он вроде бы и не
злился. Может, был раздражен, но виду не подавал. Лицо абсолютно без
выражения. Просто смотрел на меня так, будто внимательно слушал и пытался
запомнить все, что я говорил.
В конце собрания, когда все повалили из класса, он остался в той же
позе - все так же сидел и смотрел на меня. Будто ждал, что я заткнусь, хотя
я уже заткнулся. Его взгляд, пустой класс, из коридора слышны голоса - все
это меня тормознуло. Будто что-то еще должно произойти.
Он встал, подошел к двери, осторожно ее прикрыл. В комнате стало тихо.
Когда его взгляд вернулся от дверной ручки к моему лицу, у меня в груди
словно что-то провалилось.
Он по-прежнему ничего не говорил.
Это я должен был первым что-то сказать.
- Пойми меня правильно, - сказал я. - Это была просто шутка.
Он не двигался, но в воздухе витало что-то пугающее. Я впервые
заметил, что он выше меня.
- Послушай, я не над тобой смеялся. Я просто шутил. Это шутка была. Я
просто защищался - они бы вот-вот на меня накинулись. Некоторые смеялись
над тобой, а я - нет. Я этого не хотел. И меня обломало не меньше твоего,
что они все не правильно поняли. Я против тебя ничего не имею. Они кретины.
Ты на них должен злиться.
- Но я злюсь на тебя, - сказал он очень спокойно. И так тихо, что я
открыл рот спросить: "Что?" - но закрыл снова. Я слышал.
И снова почувствовал, как внутри что-то проваливается.
- По тебе не скажешь, что ты злишься, - сказал я, выдавив смешок.
Тут какие-то салаги вбежали в класс на урок, и Левин ушел.
Надо было его ударить.
Чтобы сделать в школе карьеру, ты из чистой злобы то и дело
обязательно унижаешь чудиков. Не то чтобы наличие заклятого врага
кому-нибудь повредило. И мне, разумеется, было до лампочки, что какая-то
шмакодявка из пятого класса теперь меня ненавидит. Но от этого случая
остался омерзительный осадок. Я не из тех, кто впадает в депрессию от
чувства вины при каждом промахе, но всякий раз, вспоминая, что натворил, я
не могу избавиться от ощущения, что вроде... как сказать... предал себя.
Все это мешалось у меня в мозгу с мыслями про Барри, новенького.

Глава третья

Барри поступил в школу тремя неделями раньше - пришел в шестой класс.
В школе существовала традиция около года игнорировать всех новеньких, кроме