"Уильям Сатклифф. Новенький " - читать интересную книгу автора

а мистер Дин, стоя в сотне ярдов под полосатыми воротами, вопит:
- СХВАТКА! СХВАТКА! СЮДА! БЕГИТЕ СЮДА! ВЫ СЛЫШИТЕ? ВЕРНИТЕСЬ! НЕ НАДО
НА ТУ ЛИНИЮ! ТАМ НЕТ ЛИНИИ! ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ? ВЕРНИТЕСЬ! ТАК НЕ ИГРАЮТ! ВЫ ЖЕ
ПЛОЩАДКУ УСТУПАЕТЕ, СИНИЕ! ХОРОШО, ХОРОШО, ПОДОЖДИТЕ!
Голос у него слабый, но различимый. Он тусуется в воротах уже
несколько минут. Мы держимся в стенке.
Затем Эткинс вырывается, мчится через все поле и останавливается в
двух ярдах от линии ворот, божась, что слышал свисток. Мистер Дин не знает,
что делать, поэтому назначает пенальти, - это уже футбол, а не регби, но
ему об этом никто не сообщает.
Одна схватка длится десять минут, потому что никто не толкается. Через
девять минут мистер Дин грозит оставить всех участников схватки после
уроков, если кто-нибудь не начнет толкаться. Хукер синих орет из эпицентра
схватки, что это нечестно, потому что у всех такие большие ноги, что он не
достает до земли, и он бы рад толкаться, только не может, а родители урежут
ему карманные деньги, если его еще раз оставят после уроков до Рождества, и
это нечестно.
Куча-мала начинает кружиться, и движения становятся согласованными.
Свалка несколько раз описывает круг, а мяч неподвижно лежит в центре. Она
идет на восьмой оборот, когда мисгер Дин выдувает конец тайма.
Второй тайм задерживается, поскольку команды должны обменяться
сторонами поля, и все спорят о том, какая у кого была сторона в первом
тайме. Что поразительно, мистер Дин тоже вступает в спор и в итоге
проигрывает.
Первые десять минут второго тайма все происходит в исключительно
замедленном темпе, от чего мистер Дин покидает поле почти в слезах. Пару
минут мы чувствуем себя немного виноватыми, но в целом никто не может
припомнить игру лучше сегодняшней. В раздевалках, впрочем, атмосфера
несколько иная: мистер Дин вышагивает туда-сюда с криками: "Раздевайтесь!
Раздевайтесь! Все под душ! Раздевайтесь!" Мы понимаем, что он будет крайне
разочарован, если пропустит эту маленькую радость.
Раньше нашу школу обвиняли в том, что она выпекает безжалостных,
своекорыстных отъявленных тэтчеристов, и, хотя отрицать это трудно, следует
заметить: вышеописанный эпизод доказывает, что в определенных
обстоятельствах дух сотрудничества нам не чужд. Зайдите в самую
расслабленную, хиповую-расхиповую школу Штайнера <Австрийский философ
(1861-1925), основоположник течения антропософии. Основатель ряда школ,
программа обучения в которых была сосредоточена прежде всего на
формировании личности ребенка.>, и я удивлюсь, если вы найдете там столь
великолепный пример самозародившегося гармоничного сотрудничества молодежи
в достижении общей цели.
Кроме того, любая школа, не выпускавшая безжалостных, своекорыстных
тэтчеристов в 1986 году, вопиюще отставала от жизни, и, наверное, наша
вписалась в восьмидесятые лучше остальных. Когда я поступил туда в 1981-м,
школьный девиз "Служи и повинуйся", вышитый на кармане моего блейзера,
звенел величавой историчностью. Но когда я перешел в шестой класс, дух
времени изменил значение этой фразы. Плата за обучение росла, школа строила
новые библиотеки и спорткомплексы, и смысл девиза сдвинулся от "я буду
служить и повиноваться тебе" к "ты будешь служить и повиноваться мне,
поскольку у моих родителей куча бабок и они покупают мне образование, так