"Розмэри Сатклифф. Орел девятого легиона " - читать интересную книгу автора

ему обрезали ухо.
Они в это время находились в бане, обтирались после купанья в холодной
воде. Каждодневное погружение в глубокую ванну было одним из величайших
наслаждений для Марка, - ванна была так велика, что в ней можно было
плескаться и даже сделать несколько взмахов. В воде он почти забывал про
больную ногу. У него даже возникало ощущение, чуть-чуть напоминавшее
старое, - будто он переходит из одного мира в другой. Оно возникало у него в
прежние времена, когда он правил колесницей. Но сходство было лишь
приблизительным, как тень похожа на предмет, ее отбрасывающий. И нынешним
утром, сидя на бронзовой скамье и вытираясь, он вдруг затосковал по прежней
роскоши - еще бы раз, всего один раз ощутить взрыв скорости, рывок упряжки,
полет и тягу, и ветер, свистящий в ушах!
И в ту же минуту, словно вызванная к жизни силой его желания, за стеной
бани по улице вихрем промчалась колесница.
Марк протянул руку и взял у Эски свою тунику, проговорив при этом:
- Что за чудо? На нашей улице мы слышим чаще повозки с овощами.
- Должно быть, это Луций Урбан, сын подрядчика, - предположил Эска. -
От его конюшен можно проехать в объезд позади храма Суль-Минервы.
Сейчас колесница застряла как раз около их дома, возница, судя по
всему, не мог справиться с лошадьми - до них донеслось хлопание кнута и
громкая брань. Эска добавил с отвращением:
- Скэрее, похоже на повозку с овощами, запряженную волом! Ты только
послушай! Он недостоин иметь дело с лошадьми.
Марк надел через голову тонкую шерстяную тунику и протянул руку за
поясом.
- Так, значит, Эска тоже возница? - сказал он, застегивая пряжку.
- Я был возницей у моего отца. Но то было очень давно.
И тут Марк вдруг понял, что сейчас, сию минуту, он может спросить Эску
про дни его юности. Теперь уже не получилось бы, что он вошел без
приглашения. Он подвинулся и указал рукой на скамью, тот сел, и Марк
спросил:
- Эска, каким образом возница твоего отца стал гладиатором на арене
Каллевы?
Эска очень медленно кончил застегивать на себе пояс, потом обхватил
двумя руками поднятое колено и с минуту сидел так, молча, опустив лицо.
- Мой отец был вождем клана племени бригантов, он повелевал пятью
сотнями копий, - сказал он наконец. - Я был его оруженосцем до тех пор, пока
не стал самостоятельным воином. У нашего племени это происходит на
шестнадцатое лето. Когда я уже год был равным среди мужчин и возницей моего
отца, клан восстал против наших господ, так сильна была в нас жажда свободы.
Мы были шипом в теле легионов с тех самых пор, как они пришли на север, -
именно мы, обладатели синих щитов. Мы восстали и были разбиты. Мы держались
до последнего в нашей крепости, но нас победили. Всех мужчин, которые
уцелели, - а их было немного - продали в рабство. - Он вздернул голову и
посмотрел прямо Марку в лицо. - Клянусь богами моего народа, клянусь Светом
Солнца, я лежал во рву, как мертвый, когда меня подобрали. Иначе я бы им не
дался. Меня продали торговцу с юга, а тот перепродал меня Беппо, сюда, в
Каллеву. Остальное ты знаешь.
- Ты один из семьи остался в живых? - помолчав, спросил Марк.
- Отец и два мои брата погибли. Мать тоже. Отец убил ее до того, как в