"Кэтрин Сатклифф. Одержимое сердце " - читать интересную книгу автора

лицо.
Я вспыхнула - комплимент меня обрадовал. Потом сказала:
- Но очевидно, что вам больше нравится мой затылок. Возможно, мои
волосы или плечи вас привлекают больше?
Николас только вскинул вопросительно бровь, но ничего не сказал.
Я стиснула зубы и уставилась в окно. Прошло полчаса, прежде чем я
отважилась заговорить снова:
- Сэр, у меня возникла идея. Может быть, вы слышали за своей дверью не
Би, Матильду или Полли. Может быть, вам почудился голос вашей жены?
- Я не спал, когда услышал ее голос, и это было уже второй раз, мисс
Рашдон.
- Но, возможно, сэр, вам только казалось, что вы бодрствуете. Часто
люди теряют счет времени...
- Я совершенно точно не спал, мисс.
- В таком случае, у меня есть другое объяснение. Возможно, это был
ветер.
Я смотрела во все глаза, стараясь понять его реакцию.
- Могло это быть, милорд?
- Нет.
До этой минуты я как-то не вспоминала о смехе, который слышала во время
своего визита в эту комнату. Если бы в тот момент кто-нибудь попытался
убедить меня, что это был всего лишь голос ветра, завывающего за окном, я бы
яростно возражала.
В эту минуту Николас уронил кисть. Я смотрела, как он нагибается, чтобы
поднять ее. И тут заметила, что свеча, которую я уронила, когда тайком
приходила сюда, лежит у его ног. К своему стыду, я покраснела.
Уиндхэм выпрямился, вертя в пальцах кисть, и принялся всматриваться в
полотно. Я снова украдкой посмотрела на свечу, потом на него. Глаза его,
холодные и жесткие, как свинец, будто оценивали меня. Странный это был
взгляд, не столь свирепый, чтобы напугать меня, но все же в нем таилась
какая-то угроза.
Я выпрямилась и снова стала смотреть в окно. Он продолжал
сосредоточенно работать.

***

В половине одиннадцатого утра я стояла в приемной Тревора, закатав
рукав платья до локтя. Лекарственная настойка, которой он смачивал мои
царапины, жгла кожу. Я вглядывалась в маленького человечка, скрючившегося в
кресле между полками, уставленными медицинскими книгами, и столом,
заваленным бумагами. Локти его упирались в колени, а голова была низко
опущена, так что я не видела его лица. Он глухо застонал, я бросила взгляд
на Тревора и сказала:
- Кажется, он страдает от боли.
- Ничего, подождет своей очереди, - ответил Тревор резко. Потом, в
последний раз смазав мои ссадины, пробормотал: - Глупый старик уже третий
раз на неделе приходит и жалуется на боль в желудке и голове. Я выцедил из
него столько крови, что у него уже ноги дрожат, а он все-таки ходит сюда.
Его тон озадачил меня, но я не подала виду.
- А вы не пробовали каломель? - спросила я и тотчас же, поняв