"Кэтрин Сатклифф. Симфония любви " - читать интересную книгу автора

добротой и терпением.
Горничная фыркнула, приподняв брови.
- Ты его еще не видела. Ладно, неважно. Скоро сама все узнаешь, -
сказала она и добавила, двинувшись в сторону двери: - На твоем месте я бы
запиралась. Никогда не знаешь, кому вздумается вломиться к тебе ночью. В
прошлом месяце виконтесса Крепшой проснулась и обнаружила, что человек, руки
которого гладят ее тело под ночной рубашкой, вовсе не муж, а незнакомец в
маске. Целых два часа он насиловал ее. Кроме всего прочего, у нее опустошили
шкаф с бельем. Двумя днями позже ее лучшая сорочка была обнаружена висящей
на позорном столбе в Найчелс Холлоу.
- И кстати, - добавила она после эффектной паузы, -на этой стороне
расположены комнаты для женщин, на той - для мужчин. Ночные проделки влекут
за собой немедленное увольнение - судя по твоему виду, ты понимаешь, о чем
я.
Она фыркнула и еще раз недоверчиво оглядела Марию.
- Ванная в конце коридора. Она общая. Гертруда, старшая экономка,
обещает поставить умывальники в каждую комнату, если сможет продлить кредит
у местного лавочника - ни черта у нее не выйдет с этим проклятым кредитом. Я
всегда ей говорила. Мы и так здесь слишком хорошо питаемся. Так что пока
будешь мыться здесь - и чтобы долго не засиживалась.
- А когда я увижу мастера Салтердона? - крикнула Мария вслед горничной
"я, не получив ответа, бросилась к двери.
Худая фигура девушки исчезла в темноте, и все смолкло. Мария посмотрела
сначала в одну сторону, затем в другую, и перед ее мысленным взором
пронеслись образы разбойников и обезглавленных рыцарей. Вскинув голову, она
вернулась в комнату, закрыла дверь и со вздохом прислонилась к ней.
Признается ли она даже самой себе, что события последних дней ошеломили
ее? Всего за четыре дня она поступила на работу к герцогине Салтердон,
уехала из единственных знакомых ей дома и деревни и оказалась в таком чужом
мире, какой и вообразить себе не могла. Впервые в жизни она была одна,
по-настоящему одна. Один росчерк пера герцогини - и размеренная и большей
частью безрадостная жизнь, которую она вела все девятнадцать лет, растаяла,
как дым.
Она свободна... Свободна от унылой правильности отца, от его
жестокостей, творимых именем Господа. Свободна от того, что превращает в ад
жизнь ее матери. Но куда подевалась радость?
Из маленького окна был виден бесплодный клочок земли и высыхающая,
лишенная листьев рябина, на голых ветвях которой расселись грачи. Не найдя
утешения в унылом пейзаже, Мария присела на край кровати, положила
сцепленные руки на колени и уперлась взглядом в стену, слишком усталая и
голодная, чтобы даже рассмотреть как следует крошечную комнату, украшенную
одной или двумя картинами и с выцветшим потертым ковриком, делавшим пол
теплее.
Дома в такое время она готовила отцу ужин: чаще всего баранью ногу
подаренную одним из прихожан. Дрова потрескивали в печи. Скоро в кухне
станет невыносимо жарко. Она откроет окно и впустит вечерний ветерок, чтобы
тот высушил капли пота на ее лбу. Если ее мать сможет заставить себя
стряхнуть апатию, то станет тихим голосом рассказывать о тех далеких годах,
когда была девушкой... когда парни выстраивались перед ее домом в надежде
взглянуть на нее. Мать и дочь могут даже посмеяться вместе... пока не