"Сат-Ок. Таинственные следы " - читать интересную книгу автора

вскоре головокружение прошло и я вышел из типи. Брат уже ждал меня.
Мы направились в сторону леса, где в тени на остатках высохшей травы
паслись наши кони. Они стояли с опущенными головами, так же страдая от
голода, как и мы. Худые, с запавшими животами, они мало чем напоминали
прежних полудиких мустангов. Мы старались сохранить их любой ценой, так как
без коней наше преследуемое племя было почти беспомощным. И не только
поэтому. Для моих соплеменников, шеванезов, мустанг - не просто конь. Это
прежде всего друг и брат, с которым делишь тяготы дальних дорог в холод и
зной, в дождь и снег. Поэтому, даже умирая голодной смертью, воин не тронет
мустанга. Разве можно спасать свою жизнь ценой жизни друга? Нет, никто из
красных воинов не способен на такой бесчестный проступок.
Но мы с Танто... мы наполовину белые. И наша мать была белой. И все
беды, все несчастья нашего племени - от белых. Так пусть же гнев
Гитчи-Маниту - Великого Духа падёт на нас, но иначе поступить мы не можем.
Искупая часть вины белых перед шеванезами, мы принимаем его гнев на себя...
Я издали узнал своего коня. Мне подарил его отец, когда я ещё был в
лагере Молодых Волков. Он стоял немного в стороне от остальных коней и
широко расставленными ногами разгребал сухую траву. Конь тоже узнал меня,
тяжело поднял голову и сделал несколько шагов к нам. Из-за слез, застилавших
мне глаза, я плохо видел своего любимца. Я остановился, я просто не мог
дальше идти. Шаги коня звучали всё ближе, и наконец я почувствовал на лице
тёплое дыхание, а затем бархатное прикосновение его ноздрей. Мой сердечный
друг приветствовал меня. Я обнял коня за шею и прижался лицом к его храпу.
Слезы текли у меня по щекам, и, чтобы скрыть их от глаз брата, я ещё крепче
прижался к коню.
Я старался растянуть последние минуты, зная, что оторвусь от шеи коня -
и больше никогда не услышу, как бьётся кровь под его шкурой, не почувствую
его тёплого дыхания, ведь опять прижаться к нему уже не смогу.
Я понимал: миг разлуки неизбежно приближается, и когда он придёт,
сердце моё должно превратиться в обломок гранита. Но хватит ли мне сил,
чтобы совершить это?
Перед глазами у меня возникло наше селение, неподвижно лежащие женщины,
истощённые дети, умирающие старики. Я оторвался от шеи коня, подошёл к нему
слева. Когда я вынимал из-за пояса нож, рука моя дрожала, а нож жёг мне
ладонь.
- Прости меня, друг, - шептали мои губы. - Пусть твоя душа не имеет на
меня обиды. Мы встретимся на другой стороне Северного Неба, и ты снова
будешь мне верным другом, и вместе будем на заоблачных путях, как и при
жизни на земле. Прости мне поступок, который я должен совершить.
И вслед за этим я одним ударом вонзил свой нож в сердце верного коня.
По телу его прошла дрожь, он ещё мгновение стоял, как бы удивляясь, что с
ним могло подобное случиться, тем более от моей руки. Потом ноги его
подломились, и он тяжело упал на землю.
Брат одним прыжком бросился к нему и ударом ножа перерезал ему горло.
Кровь брызнула мне на мокасины. К горлу у меня подкатился твёрдый комок, в
голове стало пусто, и какая-то сила начала толкать меня в сторону леса, к
скалам - только бы подальше от этого места.
- Прости, - шептал я или что-то шептало во мне, и, шатаясь, я удалялся
в сторону чащи.
Как долго блуждал я среди сухого кустарника, не помню. Знаю только, что