"Жан-Поль Сартр. Детство хозяина" - читать интересную книгу автора

гусиная кожа!│ Люсьен высоко задрал подол своей рубашки, и они увидели его
пупок, все его прочее ?хозяйство│, потом он подбежал к кровати и нырнул под
одеяло. Сунув руку под рубашку, он представил, что Костиль смотрит на него
и говорит: ?Смотрите-ка, что вытворяет длинная спаржа!│ Он вздрогнул,
повернулся на другой бок и шептал: ?Длинная спаржа! Длинная спаржа!│ ? до
тех пор, пока не почувствовал меж пальцев острое пощипывание.
В последующие дни ему хотелось попросить у господина аббата разрешения
пересесть в глубину класса. И все из-за Буассе, Винкельмана и Костиля,
которые сидели позади и смотрели ему в затылок. Люсьен чувствовал свой
затылок, хотя не видел его, а часто и вовсе о нем не вспоминал. Но когда
он, лихо отвечая господину аббату, читал наизусть монолог Дона Диего, те,
другие, находились сзади, смотрели ему в затылок и думали с усмешкой:
?Какой он худой, шея у него, как две веревки│. Люсьен старался читать с
выражением и передать унижение Дона Диего. Своим голосом он владел отлично,
но его затылок неизменно оставался спокойным и невыразительным, а Буассе
его разглядывал. Люсьен не смел пересесть на другое место, так как
последние парты занимали лоботрясы, но затылок и лопатки Люсьена постоянно
зудели, и он был вынужден беспрерывно чесаться. Люсьен придумал новую игру:
по утрам, когда он сам мылся в тазу в туалетной комнате, как взрослый, он
воображал, будто за ним подглядывают в замочную скважину то Костиль, то
папаша Булиго, то Жермена. И он начинал вертеться, чтобы они могли видеть
его со всех сторон, а иногда, повернувшись к двери задом, опускался на
четвереньки, чтобы его попка выглядела более круглой и смешной; ему
казалось, что господин Буфардье на цыпочках подкрадывается к нему, чтобы
помять ему зад. Однажды, сидя в туалете, он услышал поскрипывание: это
Гертруда натирала воском буфет в коридоре. Сердце у него замерло, он
неслышно открыл дверь и вышел со спущенными штанами и задранной рубашкой.
Ему приходилось семенить ногами, чтобы не упасть. Жермена невозмутимо
взглянула на него. ?Вы что, в штаны наделали?│ ? спросила она. Он в
бешенстве подтянул штаны и, убежав в свою комнату, бросился на кровать.
Госпожа Флерье была в отчаянии и часто говорила мужу: ?Он был такой милый
малыш, и посмотри, в какого увальня превратился,? ну что за горе!│ Бросив
на Люсьена рассеянный взгляд, господин Флерье отвечал: ?Это возраст!│
Люсьен не знал, что делать со своим телом: чем бы он ни занимался, у него
всегда складывалось впечатление, что все части его тела существуют сами по
себе, ничуть его не слушаясь. Люсьену понравилось воображать себя
невидимкой, а потом он взял в привычку подглядывать в замочные скважины,
чтобы, мстя за себя, узнать, как ведут себя другие, оставаясь наедине. Он
видел, как моется его мать. Она сидела на биде с сонным видом, словно
совсем забыв о своем теле и даже лице, потому что думала, что она одна.
Губка сама собой двигалась по ее расслабленному телу; движения были
ленивые, и казалось, что мама сейчас замрет. Мама намылила небольшую
тряпочку и сунула руку между ног. Лицо у нее было посвежевшим, почти
печальным, наверняка она думала о чем-то, об учебе Люсьена или о господине
Пуанкаре. Но все это время она была этой огромной розовой массой, этим
громоздким, усевшимся на фаянсовое биде телом. В другой раз Люсьен, сняв
туфли, поднялся в мансарду. Он увидел Жермену. Она была в длинной зеленой
рубашке, доходившей чуть ли не до пяток, и расчесывала волосы перед
маленьким круглым зеркальцем, томно улыбаясь своему отражению. Какой-то
глупый смех разобрал Люсьена, и он был вынужден пулей сбежать вниз. После