"Жан-Поль Сартр. Детство хозяина" - читать интересную книгу автора

могу сидеть при вас, мсье Люсьен│. Он взял ее под мышки и усадил к себе на
колени. ?Так лучше?│ ? спросил он. Она не сопротивлялась, с забавным
акцентом лепеча: ?Сидеть у вас на коленях!│ ? и глядя на него с
восторженным и укоризненным видом, а Люсьен тем временем с досадой думал:
?Я действую слишком смело, мне не следовало бы заходить так далеко│. Он
молчал; она сидела у него на коленях, такая теплая и притихшая, хотя Люсьен
слышал, как колотится ее сердце. ?Она?моя вещь,? думал он,? я могу сделать
с ней все, что пожелаю│. Он отпустил ее, взял чайник и поднялся к себе в
комнату ? Берта даже пальцем не пошевелила, чтобы его удержать. Прежде чем
приступить к чаю, Люсьен тщательно, ароматизированным мылом матери вымыл
руки, которые пахли подмышками.
?Неужели я пересплю с ней?│ В последующие дни Люсьен был очень
поглощен этой маленькой задачей. Берта постоянно вертелась у него под
ногами и смотрела на него большими грустными глазами спаниеля.
Нравственность взяла свое: Люсьен понял, что она рискует от него
забеременеть, так как он не был достаточно опытен в этих делах (купить же в
Фероне презервативы было невозможно, его тут все знали), что это принесет
большие неприятности господину Флерье. Он также убедил себя в том, что
позднее он будет пользоваться на заводе меньшим авторитетом, если дочь
одного из его рабочих сможет хвастаться тем, что спала с хозяином. ?Я не
имею права ее трогать│. Все последние дни сентября он избегал оставаться
наедине с Бертой. ?Ну, чего же ты ждешь?│ ? спрашивал Винкельман. ?Ничего,?
сухо отвечал Люсьен.? Шашни со служанкой не для меня│. Винкельман, который
впервые слышал про ?шашни со служанкой│, лишь присвистнул от удивления и
умолк.
Люсьен был вполне удовлетворен собой: он повел себя как воспитанный
мужчина, и это искупало многие его ошибки. ?Она была на все готова│,?
говорил он себе не без грусти. Но, поразмыслив немного, решил: ?Это все
равно, как если бы я ее поимел,? она предлагала мне себя, а я ее отверг│. И
отныне Люсьен стал считать, что он уже не девственник. Эти мелкие
удовольствия несколько дней занимали его, потом и они тоже растворились в
тумане. Вернувшись в октябре домой, он чувствовал себя таким же мрачным,
как и в начале прошлого учебного года.
Берлиак в лицей не вернулся, и никто о нем ничего не знал. Люсьен
увидел в классе много новых незнакомых лиц: его сосед справа, по фамилии
Лемордан, проучился год в математической школе в Пуатье. Он был выше ростом
даже Люсьена, а его черные усы придавали ему вид вполне взрослого мужчины.
Люсьен без удовольствия встретился со своими товарищами: они казались ему
ребячливыми и наивно шумными, семинаристами одним словом. Он еще участвовал
в их коллективных выходках, но с некоторой ленцой, что, впрочем, ему
позволялось, как ?старику│. Лемордан заинтересовал его гораздо больше,
потому что в нем чувствовалась зрелость, но, в отличие от Люсьена, не
казалось, что он обрел эту зрелость благодаря множеству трудных испытаний;
он был взрослым от рождения. Люсьен часто с наслаждением любовался этой
массивной головой с задумчивым лицом, как-то криво посаженной прямо на
плечи, а не на шею, казалось, что в эту голову никогда ничего не могло
проникнуть ни через уши, ни через узкие, как у китайца, красноватые и
застывшие глазки. ?Это человек, у которого есть убеждения│,? с уважением
думал Люсьен и не без зависти спрашивал себя, какова та опора, на которой
зиждется у Лемордана абсолютное чувство собственного достоинства. ?Вот кем