"Жан-Поль Сартр. Детство хозяина" - читать интересную книгу автора

встрепенулся и попытался восстановить ход своих рассуждений: ?Я создан для
действия. Во-первых, меня не сломить: я, конечно, могу делать глупости, но
это не имеет больших последствий, потому что я умею взять себя в руки│. Он
подумал: ?У меня есть нравственное здоровье│. Однако он замолчал, скорчив
гримасу отвращения, настолько нелепым показалось ему рассуждать о
?нравственном здоровье│ на этой выжженной добела дороге, которую
переползали подыхающие насекомые. Взбешенный, Люсьен наступил на кузнечика;
он ощутил под подошвой крохотный упругий шарик, а когда поднял ногу,
кузнечик еще шевелился. Люсьен плюнул на него: ?Я в смятенье. Как и в
прошлом году". Он стал думать о Винкельмане, который называл его ?козырным
тузом│, о господине Флерье, который относился к нему как к мужчине, о
госпоже Бесс, что сказала ему: ?И этого парня я называла когда-то куколкой,
а теперь не осмелюсь даже назвать его на ты, так он меня пугает│. Но они
были далеко, очень далеко, и ему казалось, что настоящий Люсьен исчез, а
осталось лишь его какое-то бледное и растерянное подобие. ?Кто же я?│
Километры и километры песчаной равнины, плоской, потрескавшейся почвы, без
травы, без запахов, и вдруг откуда-то из этой сероватой корки торчит
спаржа, такая странная здесь, что у нее даже нет тени. ?Кто же я?│ Вопрос
остался тем же с прошлогодних каникул, казалось, он поднимал Люсьена на том
месте, где он его оставил; или, точнее, это был не вопрос, а состояние
души. Люсьен пожал плечами. ?Я слишком сложный,? подумал он,? и чересчур
копаюсь в себе│.
В последующие дни он попытался больше заниматься самоанализом: он
хотел, чтобы его завораживали вещи, и подолгу рассматривал подставку для
яиц, кольца для салфеток, деревья, витрины; он очень польстил матери,
попросив ее показать ему столовое серебро. Но, пока он разглядывал серебро,
он думал о том, что разглядывает серебро, а где-то, позади его взгляда,
трепетало живое облачко тумана. И напрасно Люсьен погружался в разговор с
господином Флерье, этот густой и стойкий туман, чья непроницаемая
невесомость обманчиво напоминала свет, скользил позади внимания, с которым
Люсьен вслушивался в слова отца; этим туманом был сам Люсьен. Время от
времени Люсьен с раздражением переставал слушать и оборачивался, пытаясь
схватить этот туман и в упор взглянуть на него; но перед ним была пустота,
а туман опять оказывался позади.
Жермена в слезах прибежала к госпоже Флерье: ее брат заболел
бронхопневмонией. ?Бедная моя Жермена,? сказала госпожа Флерье,? вы же
всегда говорили, что он такой крепкий!│ Она дала ей отпуск на месяц, а
вместо нее взяла дочь одного рабочего с завода отца ? семнадцатилетнюю
Берту Мозель. Это была малышка с белокурыми косами, которые она венком
укладывала на голове, она слегка прихрамывала. Поскольку она была родом из
Конкарно, госпожа Флерье попросила ее носить кружевной чепец: ?Так будет
гораздо изящнее│. С первых же дней, когда она видела Люсьена, в ее больших
голубых глазах отражалось робкое и страстное восхищение, и он понял, что
она его обожает. Обращался он к ней запросто и часто спрашивал: ?Вам у нас
нравится?│ В коридорах он забавы ради старался сталкиваться с ней, чтобы
посмотреть, какое впечатление это на нее производит. Но она вызывала в нем
чувство нежности, и он черпал в этой любви драгоценную моральную поддержку;
он часто не без волнения думал, каким он видится Берте. ?Я ведь совсем не
похож на тех молодых рабочих, с кем она водится│. Под каким-то предлогом он
заманил Винкельмана в людскую, и тот нашел, что она девочка хоть куда. ?Ты