"Сергей Венедиктович Сартаков. Свинцовый монумент" - читать интересную книгу автора

Путинцев?
- Понятно, товарищ командир дивизии.
- Вольно, - проговорил Зыбин. И тут же вскрикнул: - Смирно! - Показал
пальцем: - А пряжка на ремне, боец Путинцев, у вас куда уползла? Чуть не на
спину. Когда докладывают командиру, даже на стрельбище, надо смотреть за
собой. Доложите старшине, что комдив дал вам два наряда вне очереди.
Он пошел вдоль линии окопчиков, из которых велась стрельба по мишеням,
плотный, прямой, в туго перетянутой ремнями голубоватой шинели, в серой
мерлушковой папахе. Снег на полигоне лежал неглубокий, перемешанный с песком
низко летящими над землей забайкальскими степными ветрами. Сопровождающие
Зыбина командиры старались ступать как-то так, чтобы грязный снег по
возможности меньше забрасывался им на сапоги. Сам комдив умел ставить ногу.
Похоже было, что он идет не по взвихренной снежным бураном степи, а по чисто
выметенной ровной дороге.
Андрей проводил его немного завистливым взглядом. Завидуя не тому, что
комдив и тепло одет, и, наверно, не испытывает сосущего чувства голода, что
он имеет право отдавать любые приказы и все будут беспрекословно их
выполнять; он завидовал крепко сбитой фигуре Зыбина, его твердому шагу,
непреклонному голосу и, наверно, необыкновенной смелости, если ему грудь в
грудь пришлось бы столкнуться на поле боя с врагом.
Настроение у Зыбина портилось. Чулков кусал губы. Как назло, когда
комдив останавливался у окопа и подносил бинокль к глазам, разглядывая
мишени, стрелки начинали посылать пули "за молоком". У одного из
красноармейцев Зыбин обнаружил в подсумке лишнюю обойму патронов, и боец,
путаясь и замирая от страха, никак не мог объяснить, откуда эта обойма у
него появилась.
- Хвалю инициативу и солдатскую сметку, - сказал комдив, - хорошо,
когда у бойца есть запас. Но не украденный у своего товарища либо со склада.
Десять суток ареста!
Горнист протрубил отбой. Зыбин скомандовал: "Обедать здесь".
Красноармейцы с котелками потянулись к походным кухням, от которых
вкусно попахивало горьким дымком и крепким мясным наваром. Повара, хотя и
захваченные сигналом тревоги врасплох - все у них было подготовлено к
раздаче в столовой, - сумели быстро приспособиться к полевым условиям, благо
стрельбы изрядно затянулись. Комдив подставил котелок. Отведал. Жирная,
хорошо упаренная гречневая каша оказалась пересоленной...
- Следовало бы заставить тех, кто варил эту кашу, съесть по три
порции, - медленно проговорил Зыбин, - но это похоже на средневековую пытку.
Полковник, вам бойцы часто жалуются на плохое приготовление пищи? Уже
предвижу ответ: жалоб не было.
- Не было, товарищ комдив, - подтвердил Чулков. - Это досадная
оплошность. Хочу вас заверить: случайная.
- Так вот, жалуется вам командир дивизии Зыбин. А как вы отнесетесь к
этой жалобе, дело ваше. Контролировать вас не буду. Вечером поужинаю не в
комсоставской, а в красноармейской столовой. Из общего котла. Но
предупреждаю: раскладка продуктов должна быть обычной. Это проконтролирую.
Вечером Зыбин появился на кухне за полчаса до начала раздачи.
Придирчиво осмотрел всю посуду, заглянул в котлы, где теперь варилась
перловка, попробовал на вкус заварку чая - не пахнет ли березовым веником.
Веником чай не пах, но и чаем тоже - еле желтенькая водичка. Комдив