"Сергей Венедиктович Сартаков. Свинцовый монумент" - читать интересную книгу автора

лучше, если ты не будешь торчать здесь, в читальном зале, каждый вечер,
воображая, что ты Рембрандт и пишешь сотый портрет своей милой Саскии. Не
ходи сюда больше, чтобы кто-нибудь не упрекнул потом: "Ольга Васильевна, а
он так вас любил!" Я и сама решу, кого и когда мне полюбить...
На улице было темно, только на перекрестках слабо светились фонари.
Сыпалась сухая снежная крупа. Начиналась метель. Андрей не запомнил, как он
выскочил из библиотеки. Шел, стиснув зубы, ощущая, как у него против воли
катятся по щекам холодные слезы, а в ушах медленно и трубно звучат слова
Льва Толстого, сказанные мудрейшим писателем о Катюше Масловой: "...она
вернулась домой, и с этого дня в ней начался тот душевный переворот,
вследствие которого она сделалась тем, чем была теперь. С этой страшной ночи
она перестала верить в добро..."
С этой метельной ночи Андрей перестал верить в любовь...


...Да, опустились они сюда на вертолете. Предприимчивый
Широколап неизвестно каким образом раздобыл его. Кажется, сочинил
убедительную легенду об имеющемся у него от кого-то "сверху"
распоряжении. Но так или иначе, а этот вертолет больше сюда не
прилетит. Они должны будут своим ходом перевалить через хребет, а
там спуститься на плоту до Ерманчета по речке, носящей это же имя.
Герман Петрович, может быть, прав и в том, что ему, Андрею
Путинцеву, медведи повсюду мерещатся. Конечно, зверь может
оказаться и за любым кустом, тайга здесь очень глухая. Но разве
страшны только медведи? Особенно впервые оказавшейся в тайге
городской женщине.
Когда спохватились, что Даша исчезла, уже наступили сумерки.
Постреляли, постучали обухами по звонким сухостоинам, а в глубь
тайги не пошли. И опять-таки Герман Петрович был прав: если
разбрестись в разные стороны, в темноте еще кто-нибудь может
потеряться, а идти всем скопом в одном направлении смысла нет. Хотя
наиболее вероятное направление как раз, видимо, только одно: вниз
по довольно крутому склону горы. Почему он, Андрей Путищев,
наперекор единодушному вскрику остальных: "Не смейте этого
делать!" - не пошел, отделившись от всех? Есть неписаный закон для
трудных случаев: подчиняться решению старшего в группе. А
"старший", глава их группы, теперь Широколап Герман Петрович. И
пришлось подчиниться его требованию - дождаться утра.
Зенцовы гордятся тем, что обозрели чуть ли не весь шар земной.
Именно обозрели. Передвигаясь на всех видах транспорта, кроме
собственных ног. Это первый случай, когда им приходится идти
пешком, да еще с тяжелой поклажей за плечами. Нет, они не хлюпики,
они выносливы, жизнерадостны. И еще просто спокойны, каменно
спокойны. Если бы они не помогли Широколапу уговорить Дашу
включиться в их группу, не было бы и этой тоскливой ночи. Для него,
Андрея Путинцева. И для самой Даши. Для нее эта ночь еще
бесконечнее. Льет и льет дождь, он вовсе не теплый, когда от него
негде укрыться. Голодно. Вокруг повисла тревожная тишина. И
совершенно непрогляден мрак. А Даша так боится темноты...