"Евгений Сартинов. Полет Стрижа" - читать интересную книгу автора

дорогой, на холмах, начали строить лет тридцать назад, и там был вполне
приличный микрорайон из пятиэтажек. Но вся жизнь Стрижа прошла в старом
городе, он знал его как свои пять пальцев, знал и любил.
Не торопясь он дошел до того места, которое местные жители называли
центром: здание Совета, ныне Думы, Дом культуры - шедевр шестидесятых годов
в пародийном стиле под Парфенон, и центральный универмаг.
Стриж решил побродить по рядам разложивших на лотках свой товар купцов,
купчишек, коробейников и просто старух с водкой и семечками. Он
останавливался, спрашивал цену, удивлялся. Жизнь за десять лет сделала
слишком крутой поворот, и все это никак не укладывалось у него в голове. Его
поражали все эти тысячи, десятки и сотни тысяч. Он не понимал, много это или
мало. Первый раз за этот день он растерялся.
Наконец, остановился у торгашей с "приезжей" внешностью, путаясь в
деньгах, купил килограмм апельсинов.
Долго стоял у коммерческого ларька, пяля глаза на пакеты и фотографии с
голыми и полуголыми девицами.
Отошел какой-то вспотевший, ошарашенный, нервно поправил штаны,
пробормотал про себя: "Ладно, потом разберемся".
В универмаге так же долго ходил по залам, приценивался то к колбасе, то
к сыру, но купить не решился.
Взял только две большие шоколадки, одну сунул в сумку, а другую с
видимым удовольствием съел.
- Где у вас тут самый главный? - доедая шоколад, спросил он у
проходящей мимо дородной продавщицы.
- А вам кого - хозяина или директора? - переспросила та.
- Ну Абрамчика.
- Он вон там, отдыхает, - она кивнула в сторону ничем не примечательной
двери.
Открыв ее, Стриж оказался в узеньком коридорчике. Воняло порченой
соленой рыбой и еще какой-то протухшей дрянью. Оглядевшись кругом, он пожал
плечами и толкнул первую же попавшуюся дверь. И будто попал в другой мир.
В интимном свете розового торшера затаился райский уголок. Здесь
действительно очень неплохо можно было отдохнуть. Шикарный ворсистый палас
во всю комнату мягко ласкал ноги входящему. Огромные мягкие кресла и
невообразимой ширины диван располагали к неге и уюту. В углу, завораживая
сочностью красок, мягко мурлыкал японский телевизор.
Но главной достопримечательностью комнаты, безусловно, была ореховая
полированная стенка с огромным, от пола до потолка зеркальным шкафом. На
толстых стеклянных полках покоилась давняя страсть Абрамчика - хрусталь.
Вазы, салатницы, фужеры и рюмки, изящные безделушки и ажурные сувениры -
десятки, а может быть, и сотни. Граненые, с морозом, витые. Все это
подсвечивалось снизу встроенной лампой и сверкало и переливалось, поражало и
радовало взор. Даже кресло коммерческого гения местного масштаба было
развернуто так, чтобы непрерывно созерцать сверкающее сокровище. Сам гений
покоился в своем безразмерном кресле и, казалось, не дышал. Он так и замер с
дымящейся чашечкой кофе в руках, и пить не пил, и на стол не ставил. В
голове его билась одна мысль: "Но ведь Мурай обещал, что его уберут!"
- Хорошо живешь, Абрамчик, - одобрительно заметил Стриж, закончив
осмотр комнаты. Он небрежно сгрузил свою потрепанную сумку прямо на
журнальный столик, придавив как бы ненароком открытую коробку конфет,