"Евгений Сартинов. Сабельный полумесяц (Последняя империя, книга #2)" - читать интересную книгу автора

Сизовым за последние три года. Поздоровавшись и представив друг другу
членов своих делегаций, главы двух стран уединились для беседы с глазу на
глаз. Вся остальная свита расселась в фойе, дожидаясь момента, когда их
пригласят принять участие в переговорах в расширенном составе. Прошел час,
второй. Наблюдая за Арисоном Володин обратил внимание что его коллега явно
начал нервничать, на самые невинные вопросы министра о погоде и тяготах
перелета через океан отвечает рассеянно и невпопад. Кроме того госсекретарь
черезчур часто посматривает на закрытые двери комнаты, на свои часы, да и
вообще, ерзал в кресле как впервые не выучивший уроки отличник.
"Вот что значит непрофессионал, - подумал министр, с легкой, чуть
презрительной усмешкой наблюдая за поведением своего визави. - Ерзает как
будто ему ежа в штаны засунули".
- Не волнуйтесь, коллега, - в конце концов сказал Володин Арисону. -
Нас еще позовут на церемонию разрезания торта.
Арисон смешался и невольно покраснел, при его медной шевелюре и
белоснежном лице это было совсем не трудно. Больше всего его досадило даже
не то, что Володин понял его эмоции, а то, что он действительно не может
спокойно воспринимать эту встречу двух президентов. За этот год пребывания
в большой власти Арисон привык всегда быть при президенте, быть в курсе
всех событий и всех решений, либо инициатором их, либо оппонентом. Но
здесь, в Вене, бывший преподаватель Принстона впервые понял что все может
пойти по другому, и это он понял не умом, а почувствовал буквально всем
организмом. Что же произошло? Вроде бы ни чего особенного. Несколько фраз
сказанных друг другом главами двух стран, рукопожатие, пара дежурных улыбок
для официальной хроники, попытка уступить друг другу дорогу в зал
переговоров - все как обычно. А потом этот затянувшийся разговор,
превысивший все нормы протокольного знакомства. И все-таки Арисон понял что
его волновало в этот момент. За какие-то считанные минуты общения между
этими двумя людьми исчезло напряжение свойственное встрече двух бывших
врагов. А это ломало всю заранее разработанную аналитиками его департамента
и им самим линию поведения американской делегации. Маккреди должен был
разговаривать с позиции силы, диктовать условия российскому триумвирату.
Прежде всего президент должен был выговорить большие послабления в свободе
слова и правах человека в России, а потом уже вести разговор о каком либо
содействии в международных делах.
Арисон был прав, разговор двух лидеров давно уже выбился из тщательно
просчитанной и выверенной "Принстонским птенцом" колеи. Главы таких разных
стран почувствовали себя людьми одного масштаба мышлений. Это были люди
одной группы крови, честолюбивые и самоуверенные, жаждущие и любящие
власть. Им было легко вести разговор, ни кто и не пытался по мелочам
обмануть другого, как-то приукрасить действительные факты пышным букетом
демагогии.
- Ну хорошо, - сказал Маккреди. - Должен признать что линия поведения
моего предшественника в отношении России была более чем сомнительна. Это
было неразумно, идти на конфликт с крупнейшей в мире державой только по
тому, что его правительство само себя назначило во власть, не дожидаясь
каких-то там выборов, - сказал Маккреди доставая из кармана гаванскую
сигару. Он жестом предложил ее Сизову, но тот отрицательно качнул головой.
- Спасибо, я как раз пытаюсь бросить курить. Врачи говорят что это
вредно. Из-за этого я набрал восемь килограммов лишнего веса, но все таки