"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

восемнадцатиметровой комнатенке. При знакомстве Андрей очень осторожно пожал
хозяйке руку. Его можно было понять - если я выглядел моложе своих лет, то
Елена смотрелась на все свои законные семнадцать годков. Маленькая, хрупкая,
со светлыми, почти белыми волосами, она не производила впечатления замужней
женщины и матери. Только Валерия, заоравшая в своей кроватке, подтвердила,
что это именно так. Глянув на дочь, Андрей сразу заявил:
- Мамина дочка. Глаза один к одному.
Да, это он верно подметил. За эти голубые сапфиры я и полюбил в свое
время Елену. Такого оттенка, с сиреневыми полутонами, я не встречал ни у
кого, кроме нее и, конечно, дочери.
Первое время Ленка с Андреем держалась настороженно, но лейтенант
обладал дьявольским природным обаянием, и буквально через два часа полностью
растопил лед в ее глазах. Да что она! За один вечер лейтенант покорил весь
личный состав нашего барака, не только женской его половины, но и мужчин.
Быстрый, легкий на подъем, очень общительный и веселый, к ночи он был уже
своим для обитателей всех шести комнат бывшей казармы. Когда через три дня
наш нефтяник-вахтовик Семенов отбыл на месяц в Тюмень, то ключ от комнаты
оставил Андрею. Впрочем, воровать у Семенова было нечего. Единственная его
спутница жизни - подружка-поллитра, не позволяла нефтяннику обзаводиться
слишком дорогим имуществом. Месяц он добросовестно трудился, и месяц же
потом столь же добросовестно пропивал все заработанное.
Дня два Андрей с утра уходил в город, возвращался лишь к вечеру не
очень довольный, а на третий пришел с целой сумкой продуктов.
- Откуда это у тебя? - удивилась Ленка, выкладывая на стол все это
богатство. Кроме колбасы, сыра, там оказалась даже бутылка вина, большая
редкость в те времена повальной талонизации спиртного.
- Нашел место, где можно хорошо подработать, вагоны разгружать. И
прописки не требуют, и деньги сразу на руки.
Только тут я заметил, что Андрей выглядит усталым, он даже улыбался с
трудом. Плотно поужинав, Андрей от вина отказался, сказав, что смотреть на
него не может, и сразу пошел спать. Теперь он пропадал целыми днями,
приходил усталым, но довольным. И всегда приносил что-нибудь для нашей
девчонки: то дефицитное детское питание, то какую-нибудь погремушку.
Через неделю мы с утра отправились к зданию института. Заветный список
уже висел на двери, и, как это ни странно, но в нем оказались и наши
фамилии. Я обрадовался, еще раз перечитал список от начала до конца и с
удивлением обнаружил, что в нем отсутствует пресловутый Гапоненко, ветеран
золотодобывающей промышленности и доблесный отец пятерых детей.
- Смотри-ка ты, а этого краснолицего не взяли, помнишь здорового
такого, Гапоненко? - напомнил я Андрею.
- В самом деле, - удивился тот. - Чем же он им не угодил? Наверное,
выступал много. С этой канцелярской сволочью ссориться опасно.
На следующий день уже к вечеру мы пришли на собрание артельщиков.
Инструктаж проводил тот самый чересчур пересушенный бюрократ.
- Пока паводок не пройдет, работать не начнете, так что прийдется еще
подождать. Все собираются на вокзале десятого мая.
- Это что ж, не самолетом? - удивился кто-то из бывалых артельщиков. -
Сколько же на поезде до Магадана пилить? Неделю?
Инструктор задержал на спрашивающем свои рыбьи глаза и сухо объяснил:
- Про Магадан речи нет. Район, куда вы отправляетесь, гораздо западнее,