"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

вздумали... Спасибо лысому, ни дна ему ни покрышки. У Вальки в Москве
родители, она уехала на полгода раньше меня. Красивая, собака, была. - Глаза
Андрея отразили еще живую тоску, он сделал паузу, глубоко затянулся, потом
продолжил. - А когда я приехал, оказалось, что уже не нужен. Это я еще в
загранке что-то значил, а так - самый обычный старший лейтенант, и до
генерала как до Магадана пешком. А папочка с мамочкой ей уже новую, выгодную
партию нашли. Толстопузый один из горкома партии, завотделом.
Он помолчал, стряхнул с плеча несколько снежинок, слетевших с крыши,
словно они ему мешали, а потом продолжил:
- Валюха все себе оставила - стенку, мягкий уголок, аппаратуры одной
только полконтейнера было, на продажу. Шмотки даже мои не отдала, ношеные
уже. Куда они ей? Этот толстопузый все равно в них не влезет. Да и черт с
ними, пусть подавится. Не это обидно...
Глаза у него стали совсем как у побитой собаки.
- Я пару дней терпел, а потом принял на грудь хорошенько, да пошел
разбираться. А они меня даже на порог не пускают. Ну я всю обойму из
табельного "макарова" им в дверь и засадил. Думал, посадят, но ничего,
замяли. Тот райкомовский дятел тоже понял, что этот скандал ему ни к чему,
могли и выговор влепить по партийной линии. Пока я в кутузке, сидел меня
заочно развели...
- Разве так можно? - удивился я.
- У них все можно. Один звоночек по телефону кому надо, и все, я уже
холостой. Выперли меня из армии, из столицы. Поехал куда глаза глядят...
Билет взял до Владивостока, лишь бы подальше от Вальки, а в поезде как
загудел, не помню, как в вашем городе вышел. Очухался три дня назад в
женском общежитии при ткацкой фабрике. И смех, и грех, все тело в засосах,
денег ни копья, а было много, еще и дойчмарки водились. Из одежды только то,
что на мне, хорошо еще, что документы не потерял. Так вот бывает в жизни.
За разговорами время прошло быстро. В кабинет мы попали почти
одновременно, так как принимали двое: полная дама в очках с
непонятно-ржавого цвета волосами и худощавый мужчина с лицом, навеки
исковерканным тяжким трудом делопроизводителя. Я попал на допрос к даме, а
Андрей - к мумифицированному чиновнику.
Анкетные данные, что требовались от нас, действительно оказались весьма
обширными, и, кроме естественных в таких случаях вопросов: о специальности,
квалификации, стаже, - дама подробно расспросила меня о семейном положении,
даже интересовалась адресами самых близких родственников. На всякий случай я
умолчал о Ленке, не знаю уж и почему, как-то на меня подействовал тот
монолог краснолицего Гапоненко.
- Результаты будут известны через неделю, - в конце своего допроса
объявила мадам. - Списки принятых мы вывесим на дверях.
Я с облегчением покинул душный кабинет. Вскоре вышел и Андрей.
- Ну что? - спросил я. - Тоже через неделю?
- Да, - ответил тот и так тоскливо огляделся по сторонам, что я понял -
идти лейтенанту некуда.
- Пошли к нам, поживешь первое время, а там, может, и пристроишься
куда, - предложил я.
- Идет, - легко согласился он, а потом смущенно добавил: - В общежитие
больше не тянет, не затрахают до смерти, так сопьешься там на фиг.
Нельзя сказать чтобы Ленку обрадовал постоялец в нашей "грандиозной"