"Бенедикт Сарнов. Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев " - читать интересную книгу автора

мы с вами сейчас ознакомились, замысел "Человека в футляре", постепенно
выявляясь, вырисовываясь, жил в сознании Чехова в течение многих лет. Образ
же господина Беликова не сводится к единственному реальному прототипу. Это
образ, как принято говорить в таких случаях, - собирательный.
- Позвольте, сударь! - возмутился Беликов - Но ведь вы же сами только
что неопровержимо доказали нам, что ни господин Дьяконов, ни господин
Меньшиков ко мне никакого отношения не имеют!
- Это не совсем так, - возразил Холмс. - Возьмите хоть того же
Дьяконова. В той характеристике, которую ему дал в своей книге Филевский,
помимо тех нескольких строк, которые я дал вам прочесть, есть и другие
подробности и детали. Взгляните!

ИЗ КНИГИ П. И. ФИЛЕВСКОГО
"ОЧЕРКИ ИЗ ПРОШЛОГО ТАГАНРОГСКОЙ ГИМНАЗИИ"

Дьяконов был строгий службист, строгий к себе и к другим людям. Молодых
учителей поучал и распекал с большей смелостью, чем директор. Очень не любил
молодых либералов. Из его изречений можно было бы составить огромный кодекс
морали.
Каждый его поступок, самый ординарный, каждое его слово было согласно
выработанному им правилу, которым он руководствовался и которому он не
изменял. Он всегда говорил поучениями и наставлениями. Молодых учителей он
поучал: "Коль скоро вы не и силах создать новое, не разрушайте старое.
Прежде узнайте жизнь, а потом отрицайте и устои, а то узнаете да поздно".
Или: "Коль скоро копейка общественная, она должна быть на счету".
- Как видите, кое-что и от Дьяконова вошло в ваш состав, - заметил
Холмс, обращаясь к Беликову.
- Я все понял, Холмс! - обрадованно воскликнул Уотсон. - Что-то Чехов
взял от Дьяконова, что-то от Меньшикова, что-то от того классного
наставника, который до смерти боялся циркуляров, что-то от своего брата
Ивана...
- То есть осуществил то, о чем мечтала Агафья Тихоновна? - иронически
осведомился Холмс. - Помните, она говорила, что если бы взять губы Никанора
Ивановича, да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь
развязности, какая у Балтазара Балтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому
еще дородности Ивана Павловича...
- Какая еще Агафья Тихоновна! - обиделся Уотсон, услышав в реплике
Холмса явную насмешку. - Знать не знаю никакой Агафьи Тихоновны!
- Гордиться тут нечем, мой бедный друг, - отвечал Холмс. - Не знать,
кто такая Агафья Тихоновна, стыдно. Это героиня комедии великого русского
писателя Гоголя "Женитьба". Она никак не могла выбрать себе жениха из
множества претендентов на ее руку и вот, составила в своем воображении некий
идеальный образ, сложенный, как из детских кубиков, из разных черт, взятых
от каждого, - разъяснил Холмс.
- Уж не хотите ли вы сказать, - раздраженно вмешался Беликов, - что я
был сложен именно вот так, словно бы из детских кубиков?
- Нет-нет, - успокоил его Холмс. - Художественный образ, каковым вы
безусловно являетесь, это не механическое соединение разных черт. Это -
сплав. К тому же ведь каждый истинно художественный портрет это в некотором
смысле и - автопортрет.