"Жозе Сарамаго. In Nomine Dei " - читать интересную книгу автора КНИППЕРДОЛИНК: Господу не может быть угодно подобное насилие.
РОТМАНН: Господь признает кару за прегрешение и отвергает наказание без вины. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Откуда вам знать, что угодно Ему и что признает Он? Здесь от имени его решаю я, и вот что я решил: глядя, как убого и жалко влачатся в пляске эти старики, женщины и дети, которые ничем и никак не могут споспешествовать обороне города, ибо нам нужны сильные руки и крепкие плечи, а не лишние рты, не заслуживающие и того хлеба, что тратится для их прокорма, я решил... КРЕХТИНГ: Мне страшно даже вообразить это. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Когда узнаешь, тебе станет ещё страшней, а им - и подавно. КНИППЕРДОЛИНК и РОТМАНН: Говори же. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Так хочет Господь, я лишь объявляю вам Его волю. Спасен должен быть город, а не ничтожная жизнь каждого из населяющих его. Старики уже не пригодны ни к чему, дети могли бы пригодиться и послужить на благо Мюнстера, будь у них время вырасти. А женщины - те, которых никто не пожелал - вообще словно бы и не существуют. И потому пусть все они - дети, женщины, старики - покинут город. Господь возьмет на себя заботу об их спасении. Если же Господь их отринет, если не будет простерт над ними святой Его покров, - пусть умрут, пожертвовав своей жизнью для спасения Мюнстера. (Крики ужаса и протеста. Предназначенные в жертву бросаются друг к другу и сбиваются в кучу, как стадо овец. Жены ЯНА ВАН ЛЕЙДЕНА окружают его, словно для того, чтобы умолить его отменить свое решение.) что едва лишь эти несчастные, у которых ты отнимаешь последнюю надежду - надежду на Бога, выйдут за городские ворота, их тотчас растерзают католики. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Ну и что с того? Господь сделал нас всех избранным своим народом, но далеко не всем дано будет сесть одесную от него. ЭЛЬЗА ВАНДШЕРЕР: А сам ты где сядешь, Ян ван Лейден? (Она с вызовом становится прямо перед ним. Другие жены в испуге пытаются заслонить или оттащить её.) ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Это ты мне? ЭЛЬЗА ВАНДШЕРЕР: Здесь нет другого Яна ван Лейдена, и, стало быть, мне больше некому задать этот вопрос. Ибо я совершенно уверена, что если есть человек, который никогда не воссядет одесную Господа, то человек этот - ты, Ян ван Лейден. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Я борюсь с искушением выставить тебя за городские ворота вместе с этими бесполезными людьми. ЭЛЬЗА ВАНДШЕРЕР: Тебе не придется одолевать это искушение, потому что я сама, своей волей присоединюсь к ним. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Ты будешь делать только то, что я тебе скажу, ибо ты - моя жена, пусть даже и ставшая последней из них, и потому у тебя нет ни желаний, ни воли. ЭЛЬЗА ВАНДШЕРЕР: Есть у меня и желание и воля, по крайней мере, сказать тебе, жестокий человек, что если на престол Мюнстера, привела тебя, вопреки тому, что я думаю, Божья воля, а не собственное твое властолюбие, то сделал это Господь на погибель Мюнстеру и нам всем, сколько ни есть нас тут. Если бы Господь хотел, чтобы мы спаслись, он никогда бы не привел тебя |
|
|