"Жозе Сарамаго. Поднявшийся с земли " - читать интересную книгу автора

это можно объяснить, нужно только получше присмотреться к тому, что
происходит: в конце той последней войны некий Гитлер - тоже немец, как и
Ламберто Оркес, - приказал собрать мальчишек лет двенадцати-тринадцати и
сколотил из них последние свои батальоны - мундиры до пят, приклад автомата
при отдаче так бьет в плечо, что еле стерпишь; и вот хозяева латифундий тоже
возопили: Нет шести-семилетних ребятишек, чтобы пасти свиней и индюков - как
же можно лишить детей жалованья, которое они получали за эту работу, такими
словами упрекали хозяева невежественных родителей, которые хоть и отдали уже
кровь и крузадо, но так ничего и не поняли или заподозрили подвох, точно так
же, как сколько-то веков назад их предки подозревали, что его величество
утратил к ним свое расположение.
______________
* Годой, Мануэль (1767 - 1851) - глава испанского правительства в
1792 - 1808 гг. В 1801 году испанские войска под его началом в два дня
оккупировали Португалию. Солдаты приветствовали Годоя апельсиновыми ветвями,
из-за чего эта кампания вошла в историю под названием "апельсиновая война".

Если бы только война... Человек ко всему привыкаем между двумя войнами
он успеет зачать и вырастить сына и отвести его на работу в латифундию - ни
пуля снайпера, ни удар копья не оборвут нить его жизни, - жизни, на которую
возлагаются такие надежды: кто знает, может, дорастет сынок до управляющего,
десятника или доверенного слуги, а то переберется на житье в город, хоть
помрет, как человек. Войны - что! Гораздо хуже мор и голод - год мрешь, год
ждешь, - они косят людей и опустошают поля, и безлюдными становятся
деревни - на много миль вокруг не встретишь живой души, - и только изредка
попадется кучка нищих оборванцев, за спиной у них по этим дорогам идет сам
сатана. Путь им лежит в могилу, и, когда мор утихает и привычен становится
голод, живые начинают считать живых и многих недосчитываются, так что для
счета этого хватает самых начатков арифметики.
Это бедствие, настоящее бедствие. Говоря языком падре Агамедеса, это
три всадника Апокалипсиса, которых вообще-то было четверо, и вот считай -
хоть на пальцах, если по-другому не умеешь: первый всадник - война, второй
всадник - чума, третий всадник - голод, а за ними следом непременно появится
и четвертый - он из хищных зверей земных. Он вездесущ, три лика у него:
первый - латифундия, второй - стража, которая защищает собственность вообще
и эту латифундию в частности, есть и третий. Это зверь о трех головах, но с
единой волей. Не тот, кто приказывает громче, может больше всех, не тот
начальствует, кто похож на начальника. Но лучше все объяснить простыми и
понятными словами. В каждом городе, в каждой деревне, в каждом округе и крае
появляется этот конь: глаза у него - словно свинцовые, а руки и ноги - в
точности как у человека, да только не человеческие они. Не человек тот, кто
сказал Мануэлу Эспаде, когда тот служил в солдатах на Азорских островах, -
ничего, что мы забежим на несколько лет вперед: Отслужу действительную,
пойду в ПИДЕ, - а Мануэл спросил: Куда-куда? - а тот ответил: В политическую
полицию, это сила, вот если тебе кто не понравится, бери его, веди куда
следует, а хочешь - можешь и пристрелить: пытался, мол, оказать
сопротивление - и точка. Этот зверь выламывает копытом двери домов, обедает
вместе с падре Агамедесом у латифундиста, играет в карты с гвардией, покуда
жеребец Бом-Темпо проламывает копытом черепа арестованных. По городам и
селам, по округам и краям ходят эти кони, повстречают друг друга - заржут,