"Жозе Сарамаго. Еванглие от Иисуса " - читать интересную книгу автора

собственную отрубленную голову. Но грозный властелин упредил
злоумышленников, избежал смерти и теперь может спокойно созерцать трупы тех,
кто еще минуту назад были его сыновьями, престолонаследниками, а теперь по
обвинению в заговоре и предерзостном превышении власти осуждены на смерть и
по приговору суда удавлены.
Но когда истомленный царь погружается в краткий и неверный сон,
откуда-то из самых глубин его мозга, лишая его и этих отдохновенных
мгновений, всплывает другой кошмар - смятенному духу Ирода предстает тогда
живший во времена Исайи пророк Михей, очевидец опустошительных и
кровопролитных войн, которые принесли ассирийцы в земли Самарии и Иудеи, а
представ, принимается, как и пристало пророку, клеймить и обличать богатых и
могущественных. В тунике, покрытой бранным прахом и пятнами свежей крови,
врывается Михей в сон царя с грохотом, какого в мире сем услышать нельзя,
словно захлопнул он за собой огромные бронзовые двери, и возвещает громовым
голосом: Господь исходит от места своего, низойдет и наступит на высоты
земли, а потом грозит: Горе замышляющим беззаконие и на ложах своих
придумывающим злодеяния, которые совершают утром на рассвете, потому что
есть в руке их сила! Пожелают полей, и берут их силою; домов - и отнимают
их; обирают человека и его дом, мужа и его наследие. И каждый раз, каждую
ночь, произнеся все это, Михей, будто повинуясь никем не зримому знаку,
исчезает как дым. Но в холодном поту, в смертельной тоске и страхе
просыпается Ирод даже не потому, что дивят его и пугают эти откровения -
нет, особенно тяжко то, что ночной посетитель исчезает в тот самый миг,
когда, если судить по вскинутой руке, по разомкнувшимся устам, готовится он
сказать что-то еще, что-то самое важное, но скрывается, приберегая это до
другого раза. Впрочем, всем и каждому известно, что царь Ирод не из тех,
кого страшат угрозы, ибо память его хранит многие и многие имена людей,
убитых по его приказу, но ни грана раскаяния или сожаления нет в душе его, и
совесть его спокойна. Вспомним, как повелел он утопить шурина - брата жены
своей Мариам, которую любил больше всего на свете, как повесил деда ее, а
потом, заподозрив жену в прелюбодеянии, приказал удавить и ее самое. Ну,
правда и то, что после этого впал он в умопомешательство и в бреду призывал
к себе покойницу, словно была она еще жива, однако едва лишь открылось, что
теща его, и раньше бывшая душой всех заговоров против него, измыслила новый,
имеющий целью свергнуть его с престола, вмиг обрел царь Ирод здравый
рассудок, излечившись от краткого своего безумия. Никто и глазом не успел
моргнуть, как упокоилась опасная интриганка в родовом склепе, рядом с
прочими членами своей семьи, с которой в недобрый час вздумалось породниться
Ироду. Остались после этого у царя три сына: Александр, Аристобул, о чьей
печальной участи нам уже известно, и Антипатр - его эта участь тоже не
минует, но произойдет это попозже. А теперь, дабы напомнить, что жизнь не
целиком состоит из трагедий и ужасов, сообщим вам, что для плотских утех и
веселия успел познать царь Ирод десять жен, щедро одаренных красотой, но к
тому времени, к которому относится наш рассказ, ему от дивных тех красавиц
мало было проку и удовольствия, им же от него - и вовсе никакого. Так что не
слишком бы пугали самовластного и могущественного повелителя и собирателя
земель Иудеи и Самарии, Переи и Идумеи, Галилеи и Гавлонитиды, Траконитиды,
Авранитиды и Ватанеи еженощные появления неистового пророка, если бы не эта
смутная невысказанная угроза, что каждую ночь вот-вот была готова
прозвучать, да все никак не звучала, а потому во всей ее неприкосновенной