"Жозе Сарамаго. Еванглие от Иисуса " - читать интересную книгу автора

ибо, стоило ослу лишь чуть встряхнуть ее, оскользнувшись копытом на камешке,
сердце у нее заходилось от боли. Было темно, и слабеющий свет сумерек умирал
сразу же у входа, но, сложив припасенный в пещере хворост, сунула Саломея
пучок соломы в горшок с тлеющими углями, раздула огонь - и уже очень скоро в
пещере словно заря взошла. Вслед за тем рабыня зажгла масляную плошку,
стоявшую на выступе стены, помогла Марии спешиться и отправилась за водой к
Соломоновым прудам, что были неподалеку. А вернувшись, обнаружила, что Иосиф
совсем потерял голову, не знает, что делать, за что прежде хвататься, и не
следует нам осуждать его, ибо мужчин никто не учит, как толково вести себя в
данных ситуациях, да они и сами учиться этому не желают, и самое большее, на
что они способны, - это взять страдалицу за Руку и ждать, когда все само
собой образуется. Но это, повторяю, - максимум, а наша Мария - одна в этот
час, ибо скорее бы мир перевернулся, чем правоверный иудей той поры решился
бы хоть на такую малую малость. Но вошла Саломея, сказала: Ничего, ничего -
и опустилась на колени меж разведенных ног Марии, ибо женщине и чтобы
принять в себя семя, и чтобы отдать плод чрева своего, ноги надлежит
раскинуть пошире. Саломея же и счет потеряла младенцам, которым помогла
появиться на свет, и муки этой бедняжки - точно такие же, как и у всех
прочих рожениц, как и было определено Господом Богом Еве в наказание за
ослушание: Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь
рождать детей - и по сей день, по прошествии стольких веков, когда скопилось
столько скорбей и болезней, Бог все еще не удовлетворился, все длит эту
муку. А Иосифа поблизости уже нет, нет его даже и у входа в пещеру - убежал
он, чтобы не слышать криков, но никуда от них не скроешься, кажется, что
сама земля заходится в крике - таком, что три пастуха, гнавшие своих овец,
приблизились к Иосифу и спросили: Что это такое, будто сама земля кричит? -
и ответил Иосиф: Это жена моя рожает вон в той пещере, и сказали пастухи: Ты
нездешний, мы тебя не знаем, и ответил Иосиф: Мы из Назарета Галилейского,
пришли на перепись, тут у жены и начались схватки. В быстро сгущавшейся тьме
лица четверых мужчин были почти неразличимы, а скоро и вовсе исчезнут, и
слышны будут лишь голоса: А еда-то у вас есть? - спросил один из пастухов.
Есть немного, ответил Иосиф. Когда все уже будет позади, принесу вам молока
от овец моих, сказал тот же голос. А я - сыру, послышался другой голос.
Необъяснимо долгое воцарилось молчание, прежде чем прозвучал голос третьего
пастуха, доносившийся будто из-под земли: Я же принесу вам хлеба.
Сын Иосифа и Марии родился как и все сыны человеческие - выпачканный в
материнской крови, покрытый слизью и страдающий молча. Он заплакал, потому
что его заставили это сделать - отныне и впредь плакать он будет именно по
этой, одной-единственной причине. Запеленали и положили в ясли, совсем
неподалеку от морды осла, а того на всякий случай, чтоб, не дай Бог, не
укусил, привязали недоуздком покрепче. Саломея вышла зарыть, как полагается,
детское место, тут как раз и Иосиф появился. Рабыня ждет, покуда он войдет в
пещеру, а сама с жадностью вдыхает свежий ночной воздух, она устала, будто
сама рожала, но нет - это всего лишь игра воображения, никогда у нее детей
не было.
Спускаясь по косогору, приближаются к пещере трое.
Это пастухи. Вот входят они в пещеру. Мария лежит, и глаза ее закрыты.
Иосиф сидит на камне, положив руку на край яслей, будто охраняет своего
сына. Первый пастух шагнул вперед и произнес: Своими руками выдоил я овец и
принес вам их молоко. Мария открыла глаза и улыбнулась. Шагнул вперед второй