"Анджей Сапковский. La Maladie." - читать интересную книгу автора

- Хорошо.
Молчание.
- Моргольт.
- Да, Бранвен.
- Там, в дюнах...
- Это не имело значения, Бранвен.
- Имело. Прошу тебя, постарайся понять. Я не хотела, не могла
позволить, чтобы ты погиб. Я не могла допустить, чтобы стрела из арбалета,
глупый бездумный кусок дерева и металла, перечеркнула... Я не могла этого
допустить. Любой ценой, даже ценой твоего презрения. А там, в дюнах...
Цена, которую назначили они, казалась мне не такой уж высокой. Видишь ли,
Моргольт...
- Бранвен, пожалуйста... Хватит.
- Мне уже случалось платить собой.
- Бранвен. Ни слова больше.
Она коснулась моей руки, и ее прикосновение, хотите верьте, хотите
нет, было алым шаром солнца, встающего после долгой и холодной ночи,
запахом яблок, прыжком коня, идущего в атаку. Она поглядела мне в глаза, и
взгляд ее был как трепетание стягов на ветру, как музыка, как
прикосновение соболей к щеке. Бранвен смеющаяся, Бранвен из Байле Ата
Клиат. Серьезная, спокойная и печальная Бранвен из Корнуэлла, с глазами,
которые все знают. А может быть, в вине, которое мы пили, что-то было? Как
в том вине, которое Тристан и Златокудрая выпили в открытом море?
- Бранвен...
- Да, Моргольт?
- Ничего. Я только хотел услышать звук твоего имени.
Молчание.
Шум моря, мерный, глухой, а в нем шепоты, надоедливые, повторяющиеся,
невыносимо упрямые.
И молчание.


- Моргольт.
- Тристан.
А он изменился. Тогда, в Байле Ата Клиат, это был юнец, веселый
парень с мечтательными глазами, всегда с неизменной миленькой улыбочкой,
от которой у дамочек чесался передок. Улыбочка, постоянная улыбочка, даже
тогда, когда мы рубились в Дунн Логхайр. А сейчас... Сейчас его лицо было
серым и истощенным, покрытым блестящими струйками пота, полопавшиеся,
скривленные в подкову боли губы, провалившиеся и почерневшие от муки
глаза.
А еще он вонял. Смердел болезнью. Смертью. И страхом.
- Ты еще живешь, ирландец.
- Живу, Тристан.
- Когда тебя выносили с ристалища, то говорили, что ты мертв. У
тебя...
- У меня была разрублена голова и мозги плавали сверху, - сказал я,
стараясь, чтобы это прозвучало естественно и беззаботно.
- Это чудо. Кто-то крепко за тебя молился, Моргольт.
- Скорее всего, нет, - пожал я плечами.