"В.Сапарин. Непредвиденное испытание" - читать интересную книгу автора

Костя смотрел вопросительно.
- Ну как? - тревожно спросил он. От сияния его не осталось и следа. Он
стал неуверенным, сомневающимся, готовым упасть духом, как в те дни, что
предшествовали окончанию работы над проектом станции. Гребнев готов был
выругать себя. Ну как же он не догадался - ведь его практикант в ту пору
мучился над своей картиной, страдал от неудач, а он-то думал... Впрочем,
Гребнев решил не спешить с выводами. В конце концов, может быть, он был
все-таки прав.
Он рассматривал картину. Прибой шумел у их ног.
- А почему вы бросились внутрь станции? - спросил вдруг Гребнев. - Что
вас заставило сделать это?
Щеки Кости порозовели и приобрели обычный свой цвет.
- Скрепки... - сказал он смущенно. С минуту он боролся с чем-то, но
потом прямо взглянул в глаза Гребневу. - Скрепки, те, что пошли на башню,
были из пластилита "300", как вы сказали. Ну я заменил его потом на марку
"600".
Марка "300" слишком жесткая. Вы понимаете, - мучился Костя, он говорил
торопливо, - мы привыкли, что то, чем мы скрепляем, должно быть тверже
скрепляемого. Например, булавки, которыми мы скалываем бумаги. Вы назвали
марку "300", даже не задумываясь. Но я потом подумал, раз скрепки
останутся навсегда в теле станции, даже после того, как проклеят все швы,
значит они должны быть такими же, как и весь материал, а не посторонними
включениями. И я заменил марку пластилита. А когда начался этот ураган, я
прежде всего подумал о башне. Туда пошли скрепки старой марки. Мне стало
ясно, что они вырвутся из гнезд или начнут ломаться раньше других. Вы были
неподалеку от башни и, конечно, должны были попытаться проникнуть туда. И
я бросился наперехват... Я не сказал вам раньше об этих скрепках, - Костя
умоляюще посмотрел на Гребнева, - потому что не придавал этому большого
значения...
Если б не ураган...
- Гм... - Гребнев выглядел несколько озадаченным. - Так вот почему
башня так легко оторвалась...
Он перевел взгляд с Кости на картину, которую продолжал держать в
руках. Но сейчас он смотрел только на юношу. Ему бросилось в глаза то,
чего он не замечал раньше. В беззаботном лице юноши чувствовалась какая-то
суровинка, словно тот пережил что-то серьезное и настоящее. Еще бы! Можно
считать чудом, что они выпутались живыми из этой истории. Действительно,
нога, что заживет через полгода, - сущий пустяк. Костя совершенно прав.
То, что досталось на их долю там, в вышине, в отсеках рассыпающегося
здания, заставляет все бледнеть.
Гребнев снова взглянул на Костю.
- Ну как? - спросил тот.
Да, ведь он не ответил на вопрос.
- Видите ли, - сказал Гребнев, - я думаю, не ошибусь, если скажу, что
вы самый толковый из моих практикантов. Теперь я уже спокойно могу сказать
вам, что вы прежде всего художник, а потом конструктор.
- А эскиз?
- Вещь хорошая, но... - Гребнев пальцем освободил от повязки рот, чтобы
удобнее излагать замечания. Но тут снова появился представитель службы
здоровья.