"Виктор Сапарин. Чудовище подводного каньона (Сборник "Фантастика-65")" - читать интересную книгу автора

животом", я этого даже не замечу. Что касается того, что я назвал
"блином", то это и обводы судна, и его двигатель, и движитель, и осязающее
устройство. Гибкое, словно мускулистое, "туловище" может принимать самую
различную форму, изгибаться, совершать колебательные движения частично или
целиком - словом, плыть естественно и непринужденно.
С точки зрения маневренности лучшего глубоководного аппарата свет еще
не видел. Предназначенный для детальных обследований горных хребтов и
долин, узких каньонов и кратеров подводных вулканов, он по безопасности не
имеет себе равных. Сколько я ни плавал в глубинах, я ни разу не видел,
чтобы какая-нибудь живая рыбина, пусть самая крупная и неуклюжая, застряла
бы где-нибудь в каменной подводной ловушке. А "Скат" последней модели по
своей чувствительности к окружающей среде и техническому оснащению
превосходит любую самую ловкую и сильную владычицу подводного царства. Для
Калабушева избрали правильное судно. "Скат" может легко удрать от любого
морского змея или парализовать его электрическим зарядом, если бы это
понадобилось.
Итак, я сидел в кабине, а "Скат" был подвешен к вертолету, который мчал
нас в отдаленнейший район Индийского океана. Я предпочел занять место в
кабине еще на аэродроме. Конечно, самозадраивающиеся устройства
срабатывают и в воздухе и в воде, но посадка "всухую", во-первых, отнимает
меньше времени, и, во-вторых, что там ни говори, более надежна. Я не хотел
рисковать тем, что какой-нибудь винт не займет нужного положения из-за
пустячной причины вроде тряски и автоматы откажутся погружать "Скат". Мне
это ничем не грозило, но Калабушеву и Титову пришлось бы дожидаться меня
гораздо дольше. Опыт видавших виды глубоководников в том и заключается,
что они учитывают тысячи мелочей, до которых не всегда доходят "мозги"
приборов.
Я подумал о Титове и Калабушеве. Калабушев бесстрашен. Но мне
представлялось, что его бесстрашие или его мужество, не знаю, как лучше
назвать, - бесстрашие одержимого. Вывести же Титова из состояния душевного
равновесия почти невозможно.
Почти?.. Гм... Меня стали одолевать сомнения. В самом деле. Титов
всегда находился в окружении глубоководников, людей, владеющих собой и не
фантазеров. С партнером типа Калабушева он встретился впервые. И вот они
заперты вдвоем в тесной кабине. Что произойдет, если "кремень" Титов будет
подвергаться в этих условиях воздействию "огнива" Калабушева? Какие искры
высекутся? Мне приходилось видеть людей, которые уже в пожилом возрасте
впервые принимали участие в охоте. Иные с иронической улыбкой брали в руки
ружье, но после первого же выстрела вдруг совершенно преображались. Не мог
ли азарт коллекционера или охотника овладеть и Титовым?
Перебирая врученную мне пачку фотографий, я стал пристально
разглядывать ту, из-за которой, собственно, и разгорелся весь сыр-бор. Ее
передала телекамера, спущенная на длинном тросе с борта надводного
исследовательского судна. Прямо на меня, то есть прямо на камеру, смотрела
морда какого-то чудовища. Три глаза на лбу сверкали холодно и бездумно.
Взгляд существа, стоящего на низкой ступени развития, действующего без
всякого проблеска сознания, рефлекторно, словно автомат. Страшный взгляд,
от которого мороз продирал по коже. Широко раскрытая пасть,
свидетельствующая о развитой функции хватания, могучий капкан с неровными,
грубо выделанными зубьями. О размерах пасти судить трудно, так как