"Владимир Маркович Санин. Кому улыбается океан " - читать интересную книгу автора

меня никакого энтузиазма. Душ - другое дело.
Он, быть может, менее экзотичен, но в нем, по крайней мере, не водятся
акулы. Б-р-р! Мне рассказывали, что доктор, бывший на "Канопусе" в прошлом
рейсе, страстно любил подводную охоту. Он долго унижался перед капитаном,
умоляя разрешить ему поохотиться. Наконец Аркадий Николаевич сдался, и
доктор, достав акваланг, ласты и ружье, вприпляску побежал на корму -
прыгать в море. И надо же было так случиться, что в это время как раз
поднимали трал. Доктор взглянул - и изменился в лице: в трале яростно
извивалась пятиметровая акула. Любитель подводной охоты величественно
удалился, сопровождаемый сочувственными, идущими от сердца восклицаниями
матросов. Мстительный капитан приказал разыскать доктора и напомнить, что
ему разрешена подводная охота, но тот предупредительно заперся в своей
каюте. Там он и просидел до вечера, поглощая пирамидон и никак не реагируя
на призывы по трансляции: "Судовому врачу - купаться! Судовому врачу
подготовиться к спуску в море!"
К моему удовольствию, слухи о купанье не подтвердились: было лишь
проведено учебное занятие на тему "Человек за бортом". В море спустили бот,
и минут двадцать на нем покатались.
Между тем Эгейское море перешло в Средиземное - за несколько дней
четвертое море на моем лицевом счету. Границы между морями я не заметил -
рыбы путешествуют без виз. А сутки спустя, делая свои законные десять узлов,
"Канопус" без всяких происшествий подошел к берегам Египта.

ПО СУЭЦКОМУ КАНАЛУ

За несколько миль до Порт-Саида "Канопус" застопорил свои машины.
Вокруг, насколько хватал глаз, в ожидании лоцманов на легкой волне
покачивались суда - от небольших и задиристых вроде нашего до солидных и
респектабельных танкеров. Лоцманов развозил по кораблям юркий катер. Нам
достался седовласый, очень серьезный лоцман в потрясающе выглаженном белом
костюме. Он как равному пожал руку капитану, легким кивком головы отделался
от остальных и величественно прошествовал в рулевую рубку. Часом спустя мы
отдали якорь на рейде у Порт-Саида.
Описывать город таким, каким он выглядит в бинокль, - довольно
неблагодарная миссия. Разрушенных зданий я не заметил, что говорит, пожалуй,
не столько о плохом зрении, сколько о быстроте, с которой были залечены раны
войны. Вдоль набережной расположились всевозможные консульства,
представительства, мастерские и прочие сооружения, стены и крыши которых на
все голоса убеждают пить кока-колу и передвигаться только при посредстве
авиакомпаний.
"Канопус" немедленно окружила стая лодочников, предлагавших арбузы,
коньяк, резных верблюдов и надувных крокодилов. Сильная конкуренция делала
лодочников изобретательными. Один из них, бойкий парень лет двадцати,
рекламировал свой товар, выкрикивая: "Харашо, черт мина паберы!" Другой
торговец делал круги, сообщая матросам, что его зовут Ахмет. Вскоре он
убедился, что для реализации товаров этого аргумента недостаточно, и без
особых сожалений удалился. Для внесения элемента порядка в торговлю к нам на
борт поднялся пожилой полицейский, но ему быстро наскучило бороться с
частным сектором, и он удалился в кают-компанию пить холодный компот. Но вот
из канала показался караван, уступая нам дорогу. Здесь были американские,