"Владимир Санин. Одержимый (повесть)" - читать интересную книгу автора

десятибалльный прихватил, но на "Оби" это куда легче.
- Докладывайте обстановку, - нетерпеливо предложил я. - Сколько
набрали?
- А черт его знает, - пожаловался Ерофеев, - окна на мостике покрылись
льдом, темень, разве поймешь? Минут пять назад здоровая волна, кажись, часть
льда с палубы смыла. Крена, сами видите, пока что нет, авось не перевернет.
- Авось, авось, - задумчиво повторил Никита, - где это я слышал?
Вспомнил: любимое словечко Ньютона. Авось, говорил он, тело под действием
силы тяжести упадет на Землю.
- Ну а если серьезно? - потребовал я.
- Не для печати? - опросил Ерофеев.
- Не для печати.
- Мы с Алесем не моряки, - сказал Ерофеев, - Чернышеву виднее. Но
обледенение, Паша, идет интенсивное, ванты, оттяжки и штаги уже приобрели
характерный вид конусов, постепенно сходящихся кверху. Как это в вашей науке
говорится, Никита, - увеличивается парусность судна, что ли?
- Именно так. - Никита кивнул. - А увеличивающаяся парусность, как
легко понять, вызывает, с одной стороны, возрастание кренящего момента от
ветра, и с другой - уменьшение восстанавливающего момента. Следовательно...
- ... остойчивость судна ухудшается, - закончил Кудрейко. - Это мы
проходили.
- Ну, раз аудитория столь подготовленная, - высокопарно изрек Никита, -
то моя задача упрощается. Все участники лабораторных испытаний - и мы, и
японцы, и англичане - едины в одном: в такой ситуации следует
незамедлительно производить околку льда, начиная с высоко расположенных
конструкций, чтобы в первую очередь уменьшить парусность. Это же рекомендуют
делать все моряки, сталкивавшиеся с обледенением, в том числе, Митя, и
капитан Никифоров. И этого почему-то не желает делать один капитан, называть
фамилию которого считаю излишним.
- Красиво говорит, - с уважением сказал Кудрейко. - Сразу видать
интеллигентного человека.
- Теория, - отмахнулся Ерофеев. - Кто в такой ветер полезет на мачту?
Самоубийство.
- Во-первых, - возразил Никита, - хорошо подготовленный матрос в
состоянии это сделать. А во-вторых, нужно выходить из шторма, пока... не
поздно.
- Ну хорошо, выйдем, - угрюмо согласился Ерофеев. - А дальше что?
- А дальше вам и карты в руки: определяйте вес льда, как и где он
нарастает и прочее, - ответил Никита.
- Ну определяли, а дальше?
- Снова выйдем в море, продолжим эксперимент.
- А чего его продолжать, если мы от него убегаем? - пытал Ерофеев. -
Нет, брат Никита, тут что-то не склеивается... Я тоже не в восторге от
личности Чернышева, но котелок у него варит.
- Никита, будь добр, чаю, -- входя, попросил Корсаков. - Или, еще
лучше, крепкого кофе. Зря ушли, Митя, затаились бы в уголке. Вам было бы
интересно понаблюдать за любопытным явлением: толщина льда явно возрастает
по направлению от носовой оконечности к надстройке, это видно на глаз.
- Из-за дифферента на корму? - предположил Никита.
- И седловатости палубы, - добавил Корсаков. - Можно сделать