"Евгений Санин. Греческие календы (Август, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Бряцая цепями, они брели, низко опустив головы, - старики и дети,
женщины и молодые, крепкие мужчины, многие из которых были со следами
недавних ран. Брели бесконечным потоком вчера еще свободные крестьяне и
кузнецы, поэты и ученые, чтобы назавтра стать рабами жадно подавшихся
вперед сенаторов и всадников, ремесленников и простолюдинов.
- Царь! Царь! - неожиданно закричал кто-то, показывая на невозмутимо
идущего старца с позолоченными цепями на руках и ногах, и восторженный рев
поднялся над Марсовым полем, волнами покатившись к Капитолийскому холму.
На вождя далматов это буйное ликование, казалось, не произвело
никакого впечатления. Явно подражая ему, следом за ним вышагивал с гордо
вздернутым подбородком мальчик лет десяти, очевидно, его сын. Зато девочки
плакали, и царица, как могла, утешала их.
Не успели правители далматских народов скрыться из глаз, как из-за
поворота показались ликторы. Фасции каждого были обвиты лавровыми венками.
За ними, запряженная четверкой белоснежных коней, величественно двигалась
золотая колесница триумфатора. Сам Октавиан стоял в ней в пурпурном плаще.
Держа в одной руке жезл из слоновой кости, увенчанный орлом, а в другой -
лавровую ветвь, он казался прекрасно выполненной эллинским скульптором
статуей.
- Защитник! Спаситель римского народа! - тут же послышались
восторженные крики, но их стали заглушать негодующие возгласы:

- Убийца!
- Кровожадный тиран!

- Это из-за тебя республика еще не восстановлена!
Глядя свысока на волнующиеся толпы людей, Октавиан запоминал все, что
говорилось и делалось вокруг. Время от времени он невольно скашивал глаза
на привязанные к колеснице звонок и бич, которые, по древнему обычаю,
должны были напоминать ему о переменчивом нраве богини судьбы. Казалось, он
даже слышал в эти мгновения насмешливый голос Фортуны:

"Помни, Октавиан, что завтра эти почести могут смениться бедами даже
для триумфатора и поэтому сегодня не забывай о моем звонке!"*.
Крики со всех сторон обрушивались на него. Они смешивались друг с
другом, как смешивается в кратере вода и вино, и, в конце концов, сливались
за его спиной в единое и мощное:
- Ио, триумф! Ио, триумф!..
Проехав по улицам, колесница скрылась за триумфальной аркой, и толпы
ликующих римлян в предвкушении всенародных угощений и гладиаторских боев
медленно двинулись за ней следом.

II

Ничто так не быстротечно в мире, как минуты долгожданного счастья.
Октавиан и глазом не успел моргнуть, как триумфальное шествие окончилось, и
колесница остановилась на Капитолийском холме.

В храме Юпитера он отдал жрецам лавровый венок, в сопровождении
ближайших друзей Агриппы и Мецената добрался до своего дома на Палатине и