"Евгений Санин. Черный Феникс (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

Только тут Авит заметил, что по памятнику, с той стороны, где
развевался каменный плащ, поднимался наверх самый молодой из здешних
ссыльных - Юний Адвент. Пять лет назад стареющий император отобрал у него
невесту, а самого, не долго думая, с первым же судном отправил в Тиру.

- Молодец! Хорошо! - шумно поддерживал каждый рывок молодого римлянина
старик. - Так его! Так!!

Адвент набросил петлю на шею статуи, проверил, крепка ли веревка и под
общее ликование спустился по ней на выложенную каменными плитами площадь.

- Ну! - оглянулся на Квириния Лампоний. - Можно начинать?
Легат подумал. Показал глазами на столпившихся местных жителей -
негоже, вроде, при них ломать статую пусть даже свергнутого императора.
- Да что у него спрашивать? - не выдержал Адвент. - Или вам неизвестно,
что сенат принял закон об осуждении памяти Домициана?!
И первым натянул веревку.
К Адвенту подбежал Лампоний. За ним - старик. Сенаторы, всадники ...
Все эти люди были хорошо знакомы и близки Авиту. В Риме он не каждого
знал даже по имени. Но здесь они стали для него родными, собратьями по
судьбе, - такими же несчастными, как и он сам.
С ними он коротал невыносимо холодные зимние вечера. Изредка пировал по
старинным обычаям. Вспоминал римские термы, форум, гладиаторские бои, где
скифов можно было увидеть только на арене театра Флавиев. Рубился с
варварскими отрядами, с ревом и гиканьем налетавшими на Тиру. С ними хоронил
тех, кто не выдержал жутких условий ссылки.
Виданное ли дело - римлянину своими руками браться за плуг, носить с
агоры продукты, чинить двери, колоть дрова... А это ведь было далеко не
все, что приходилось делать им, изнеженным, отученным с детства от всякого
труда, патрициям...
"А все он!.. - глядя на памятник, закипал от ярости Авит. Подступил к
согражданам, ухватился обеими руками за свободный конец веревки. - Он,
мечтавший, чтобы мы, римляне, называли его господином и богом! Превративший
сенат в послушное стадо, готовое повиноваться любой его прихоти!!"

Кто-то, пристроившись за Авитом, стал руководить римлянами, подавая
команды, чтобы раскачивания были дружными и сильными.
Авит оглянулся. Бегло кивнул, узнав бывшего трибуна сенаторского
звания Луция Кальвастра.
В свое время этот Кальвастр участвовал в раскрытом доносчиками
заговоре против Домициана. Был пойман, бит, но, в отличие от остальных,
помилован. Говорили, спасло его то, что, он притворился развратником,
презираемым войском и начальством. А это было лучшей рекомендацией
благонадежности в глазах Домициана. Так это или нет, но Кальвастр держался
в Тире свысока, чувствуя себя героем.
Вот и теперь он командовал:
- На-тя-ни! От-пус-кай!
Памятник покачнулся.
Авит поднял лицо и увидел накренившуюся над ним статую. Бросилась в
глаза усмешка на толстых губах Домициана.