"Владимир Михайлович Санги. Таинственные страницы (нивхские предания) " - читать интересную книгу автора

Я люблю произносить названия вслух. Произношу по многу раз. Вслушиваюсь
не только в смысл слов, но и в звуки, составляющие их. Слушаю, как стихи.
Или музыку. Таинственные, они могут не только поведать что-то, но и вызвать
определённое настроение. И лишь потому, что звучат так, а не иначе.
Как-то у меня собрались поэты. И я высказал им свою мысль. Разговор
заинтересовал присутствующих. Среди моих гостей был армянский писатель
Карпис Суренян, с которым меня познакомили накануне. Он вмешался в разговор
и вот что рассказал.
Однажды французский писатель Люк-Андре Марсель присутствовал в Париже на
вечере армянской музыки. После исполнения одной из песен композитора
Комитаса писатель подошёл к пианистке и сказал: у народа, создавшего такую
музыку, должна быть хорошая поэзия. И если так, хотел бы ознакомиться с её
образцами. На другой день дядя пианистки, у которого нашлась поэма "Книга
трагедий" средневекового армянского поэта Григора Нарекаци, прочитал
писателю начало поэмы. Писатель внимательно прослушал и вдруг спрашивает: не
о таком ли предмете говорится в поэме? - и... действительно угадывает
содержание прочитанного. Собеседник изумлён до крайности и спрашивает: знает
ли писатель древнеармянский язык? Последовал ответ:
- Нет, не знаю.
- Как же в таком случае вы поняли, о чём говорится в поэме?
- Я угадал по звучанию слов и по музыке стихов.
Кстати, эта встреча имела замечательное продолжение.
Люк-Андре Марсель так увлёкся поэмой, что изучил армянский язык и
великолепно перевёл её на французский и издал отдельной книгой.
По-видимому, есть в звукосочетаниях почти неуловимая и трудно объяснимая
прелесть, какая-то сила, вызывающая у людей, чувствительных к словозвучаниям
и обладающих обострённым воображением, определённые ассоциации.
И я подобрал несколько названий. Среди них было название Нга-биль. Один
из поэтов сказал, что не знает языка, в котором эти звуки имеют смысловое
значение. Но тут же почему-то стал ходить взад-вперёд и беспрестанно с
какой-то внутренней сосредоточенностью повторять слова: Нга-биль...
Нга-биль... Потом остановился и, глядя куда-то мимо нас, вслух произнёс: "В
них что-то есть. Что-то светлое, радостное, весеннее..."
И я рассказал своим гостям о происхождении названия Нга-биль.
У нивхов с этим названием действительно долгое время было связано
радостное. Ещё и поныне ходит выражение: "Благополучно, как в Нга-биле".
Иронией судьбы это выражение сегодня звучит парадоксально. Некогда залив
Нга-биль был одним из самых благодатных мест Ых-мифа. В него впадает много
лососевых нерестовых рек, побережья богаты озерами с дичью. В окружающей
тайге водились соболь, лиса, медведь, олень и всякий другой зверь. Самым
замечательным было то, что в заливе много островов с крупными лежбищами
сивучей и нерп. Где водились рыба и зверь, там поселялся нивх. И в прошлом
веке на заливе Нга-биль стояло несколько стойбищ. К жителям благодатного
края ездили гости из самых отдалённых мест. Сюда приезжали не просто
погостить, но и промышлять крупного зверя.
А название залива в переводе означает: "Место крупных зверей".
Один из поэтов вдохновенно сказал: "Это же стихи!" Второй поправил:
"Поэма!"
Почему-то я не рассказал до конца о судьбе залива. То ли потому, что