"Маргит Сандему. Лед и пламя ("Люди Льда" #28)" - читать интересную книгу автора

Пока взрослые разговаривали, мысли Белинды блуждали своими собственными
странными путями. Буквально все в ее душе противилось мысли занять место
божественной Сигне. Она просто не могла этого сделать! Да и Герберт
Абрахамсен знал, вероятно, какая она неловкая и неуклюжая. Как же он мог
передать нежного младенца в руки ей, ей, которая могла запросто выронить из
рук стакан по своей рассеянности! Но было и нечто другое, что мучило ее.
Хотя Белинда никоим образом не была избалована мужским вниманием, она
испытывала сильное беспокойство под взглядами Герберта. Она не могла точно
определить это беспокойство, но именно оно увлекало ее мысли на ложный путь.
Она не понимала, почему у нее сложилось впечатление, будто этот человек имел
в отношении нее другие планы. Все вокруг говорили, что он - шикарный мужчина
и что он - блестящая партия. Сигне тоже говорила это, значит, так это и
было. Но однажды Сигне неосторожно намекнула на "страстность, граничащую с
распутством". Восемнадцатилетняя Белинда не вполне поняла эти слова, но
сейчас она больше всего была напугана именно ими. Потому что она словно бы
чувствовала, что они имеют отношение к ее величайшей тайне. Она сама ощущала
странное волнение в своем теле, будто нагревалась кровь. Это смутное,
неизведанное желание, которое она часто ощущала, становилось мучительно
сильным. Никто не знал о ее грезах в тихие бессонные ночи, о ее попытках
заглушить настойчивые телесные потребности, о ее страхе и стыде...
Белинда была на самом деле необычайно темпераментной молодой женщиной.
Недостаток остроты мышления был компенсирован чувствительностью и
инстинктами. Порой ей казалось, что она - пожар, который никто не мог бы
потушить, во всяком случае, не она сама. Тогда ей приходили в голову смутные
запретные мысли о мужчинах. Никто не разговаривал с Белиндой обо всех
загадках любовной жизни. Она слышала только намеки, сопровождаемые
хихиканьем, в которых она ничего не понимала. Однажды она спросила мать,
откуда у Сигне появится ребенок и как он туда попал. Тогда мать дала дочери
такую затрещину, что у нее зазвенело в ушах. Однако несколько дней тому
назад кое-что произошло. Белинда услыхала, как повар сказал горничной: "Эй,
ты видела, какие теперь у Белинды формы? Она же по-настоящему
соблазнительна! Тот, который был здесь позавчера, пялил глаза так, что чуть
не потерял их".
Горничная что-то ответила и захихикала, после чего прислуга затеяла
легкую потасовку. Белинда не могла следить за этим и не поняла, о чем они
болтали. Но после слов о формах она тайком поднялась в свою комнату и
постаралась рассмотреть себя в маленьком зеркале. Это было не самым легким
делом, но когда она встала на стул, то смогла оглядеть себя постепенно, по
частям.
Талия у нее была очень тонкой, но и выше и ниже Белинда была
необыкновенно пышной. И... о ужас! Как только она взглянула на лицо, то
действительно прочла сжигавшее ее желание! Она увидела это в красных полных
губах, в беспокойно двигавшихся руках, в слегка затуманенном взгляде. Она
могла прочитать собственное нетерпение в каждом своем движении. Вдруг она
припомнила нечто, сказанное Сигне. Признание, такое же непонятное, как и все
остальное в этом роде. Нет, впрочем, не непонятное! Это случилось, когда она
опять почувствовала этот трепет. "Когда мужчина касается тебя, Белинда, ты
становишься, как воск. Ты не желаешь ничего другого, только обвиться вокруг
него. Нет, ты еще этого не понимаешь!" Нет, Белинда догадывалась. Хотя Сигне