"Маргит Сандему. Кровавая месть ("Люди Льда" #11) " - читать интересную книгу автора

именно поэтому между нами существует такое напряжение, находящее себе выход
в задиристой, порой агрессивной насмешливости! Я всегда считала, что ты
знаешь обо мне все, мне казалось, что я ребячлива и смешна, и я не знаю,
почему.
Неужели у меня все так безнадежно, Доминик? Неужели я не смогу думать
ни о чем ином, кроме как о себе самой? Мне кажется, что я всегда была такой.
Но теперь, после того, как я узнала, что Никлас и Ирмелин не могут обладать
друг другом, мое сердце обливается кровью - вчера я весь вечер проплакала
из-за них. А эти слабоумные, что живут здесь? Я понимаю, каково им
приходится, сочувствую им. И все-таки жизнь моя пуста. Мать и отец так добры
ко мне, так поразительно терпеливы. У меня же совершенно нет никакого
терпения. Мне не сидится на месте, что-то гонит меня вперед к новым
переживаниям. Но с этим пора кончать. Я пережила достаточно. Но почему мои
переживания всегда такие тяжелые?
Нет, письмо получилось чересчур пессимистическим и самоуглубленным, это
потому, что я сегодня весь день не в своей тарелке. Будь добр, дорогой
Доминик, напиши мне, расскажи о себе, о своей жизни, о своих близких! Думаю,
это облегчит мою жизнь.
Преданная тебе Виллему".
Уже собираясь запечатать сургучом письмо, она остановилась, чувствуя
желание добавить: "но я ничего не хочу знать о твоих возможных подругах и
видах на женитьбу".
Однако она оставила все, как было. Она не имела права вмешиваться в
личную жизнь Доминика, она и так была достаточно эгоистичной, едва не
потребовав от другого, чтобы тот не связывал ни с кем свою судьбу. Она
быстро запечатала письмо и отослала, боясь раскаяться в написанном.
В августе Виллему сделала, наконец, то, чего давно уже страшилась:
отправилась в Свартскуген. Она считала своим долгом рассказать о последних
днях жизни Эльдара.
Ей стало страшно, когда она увидела, как мало там осталось жителей.
Собрались его родители, младшие братья и сестры, но не все были тут. И когда
она спросила, где остальные, ей ответили, что они погибли от несчастных
случаев, один за другим: когда были одни в лесу или уезжали в столицу. Ей
показалось, что старики о чем-то умалчивают.
Виллему была принята не слишком любезно, но она и не ждала иного
приема. Его родители дулись на нее, угостили только лепешкой со сливками,
показывая всем своим видом, что делают это исключительно по долгу
гостеприимства.
Более растерянная, чем когда-либо, она произнесла, заикаясь:
- Я давно уже собиралась придти сюда. Поговорить с вами...
- Не знаю, о чем мы можем говорить... - пробурчала хозяйка.
- Об Эльдаре, - упавшим голосом продолжала Виллему. - Последние месяцы
мы провели с ним в одном и том же месте...
Старуха фыркнула. Ничто в ее манерах не напоминало о покорности и
смирении.
- Эльдар был прекрасным человеком, - печально произнесла Виллему. - Вы
с полным правом можете им гордиться...
- Знаю, - сухо ответила мать.
Младшие дети сидели на скамейке и пристально изучали ее. Того брата, с
которым она когда-то раз говаривала на Липовой аллее, уже не было в живых.