"Жорж Санд. Ускок " - читать интересную книгу автора

сегодня?" Видно, какое-то смутное предчувствие заставляло вас говорить так,
побуждало торопиться. А еще более смутное предчувствие не давало мне
уступить, повелевало ждать. Ждать чего? Я не знала, но мне верилось, что
будущее обещает мне что-то, раз настоящее не удовлетворяло.
- Вы были правы, - произнес граф, - будущее обещало вам любовь.
- И уж наверное, - с горечью ответила Джованна, - совсем не ту любовь,
какую я испытывала к вам, Но не мне на это жаловаться: я ведь нашла то, чего
искала. Я презрела покой и обрела грозу. Помните тот день, когда я сидела с
дядей и с вами? Я вышивала, а вы читали мне стихи. Доложили о приходе Орио
Соранцо. При этом имени я вздрогнула, и в один миг на память мне пришло все,
что я слышала об этом странном человеке. Я никогда не видела его, но вся
затрепетала, когда до меня донеслись его шаги. Я не обратила внимания ни на
его роскошную одежду, ни на его высокий рост, ни на божественно прекрасные
черты лица - я увидела только большие черные глаза, и, грозные и в то же
время нежные, сияющие, они приближались ко мне, не отрываясь от меня.
Завороженная этим колдовским взглядом, я уронила свое рукоделие на пол и
застыла, словно пригвожденная к креслу, не в силах ни встать, ни отвернуть
голову. В тот момент, когда Соранцо, подойдя совсем близко, склонился, чтобы
поцеловать мне руку, я, не видя больше этих завороживших меня глаз, лишилась
чувств. Меня унесли, а дядя, сославшись на мое нездоровье, попросил его
перенести свое посещение на какой-нибудь другой день. Вы тоже удалились, так
и не поняв, почему я упала в обморок.
Орио же, лучше знавший и женщин и свою власть над ними, сообразил, что,
пожалуй, имеет некоторое отношение к моей внезапной дурноте. Он решил
убедиться в этом. С час он прогуливался в гондоле по каналу Аццо, затем
велел остановиться у дворца Морозини. Там он вызвал дворецкого и сказал ему,
что явился лишь затем, чтобы узнать, как мое здоровье. Когда ему ответили,
что я совсем пришла в себя, он зашел в дом, считая, как он сам заявил, что
теперь это вполне удобно, и велел снова доложить о себе. Он нашел, что я
немного побледнела, но именно от этого, по его мнению, стала еще прекраснее.
Дядя мой принял его несколько сдержанно, однако сердечно поблагодарил за
внимание ко мне и за то, что он потрудился так скоро возвратиться, чтобы
узнать о моем здоровье. После обмена этими любезностями Орио собрался было
уходить, но мы попросили его остаться. Он не заставил себя упрашивать, и
беседа наша продолжалась. С самого начала решив воспользоваться первым
произведенным на меня впечатлением, он постарался щегольнуть передо мною
всеми дарами, которыми его наделила природа, и усилить обаяние своей
наружности чарами ума. Это ему блестяще удалось, и когда через два часа он
наконец почел за благо удалиться, я была совсем покорена. Он попросил у меня
разрешения прийти на следующий день и, получив его, откланялся в полной
уверенности, что вскоре благополучно завершит все столь благоприятно
начатое. Победу он одержал легко и скоро. Первый же его взгляд повелел мне
принадлежать ему, и я сразу стала его добычей. Могу ли я, положа руку на
сердце, сказать, что любила его? Он ведь был мне совершенно незнаком, а
слышала я о нем одно лишь худое. Как же случилось, что я предпочла человека,
внушавшего мне пока лишь некий страх, тому, кто внушал доверие и уважение?
Посмею ли я в свое оправдание ссылаться на волю рока? Не лучше ли будет
признаться вот в чем: в сердце любой женщины тщеславная радость от мысли,
что внешне как будто царишь над сильным мужчиной, смешиваешься с робостью,
отдающей тебя на деле в полную его власть. Да, да! Я суетно гордилась