"Николай Самвелян. Серебряное горло (Фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

себе. На сцене. В роли Гремина. Это уже было совершенно невероятным.
Гремина я бы не спел не только потому, что для этого нужен не баритон, а
бас, а по той простой причине, что совершенно не понимаю этого человека.
Кто он? Что он? Участвовал ли в битве под Бородином? Может быть, был
героем войны, как, к примеру, граф Воронцов, который позднее все же
преследовал и травил Пушкина? Онегин ушел от Татьяны не просто на улицу.
Скорее всего, отправился к своим друзьям, многие из которых могли быть
будущими декабристами. Да и сам Пушкин, думается, не исключал возможности,
что Онегин 14 декабря окажется на Сенатской площади. А Гремин? Что делал
он в тот день? Остался верен императору и стрелял в Онегина? Кроме того,
это автор либретто Модест Чайковский несколько упростил Гремина самым
неожиданным образом, вырвав из контекста фразу "Любви все возрасты
покорны" и сделав из нее чуть ли не личный гимн честного генерала. Между
тем сам Пушкин не относился так однозначно к идее, что любовь в любом
возрасте благо...
Среди книг на корпункте не было "Евгения Онегина". Я мучительно
вспоминал и даже записал на листе бумаги:

Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют -
И жизнь могущая дает
И пышный цвет и сладкий плод.

А далее строки беспощадные, но прекрасные в своей откровенности -
той, какую мог себе позволить один лишь Пушкин:

Но в возраст поздний и бесплодный,
На повороте наших лет,
Печален страсти мертвый след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.

Если не забывать об этих словах, совсем иначе видится не только сам
Гремин, но и трагедия Татьяны, которая, конечно же, понимала, что чувства
к Онегину - может быть, самое светлое из того, что даровала ей жизнь. Тут
кстати подумать и об объяснении Евгения и Татьяны в беседке. Мятеж, быть
может, уже зрел в душе Онегина. Недаром же он сам о себе говорил, что не
создан для блаженства. Тогда для чего же? Для борьбы? Татьяна предлагала
ему обычную женскую любовь и верность. Она хотела быть примерной женой,
матерью. А что, если Онегин просто-напросто не увидел в Татьяне еще и
друга, единомышленника? Что, если он, сам того не сознавая, отказался от
нее уже потому, что чувства ее слишком камерны? Обо всем этом мы можем
строить только догадки. Но если бы знать точно, где был во время
декабрьского восстания Онегин и где был Гремин, насколько понятнее стала
бы и Татьяна! Да и вся ситуация в целом.