"Николай Самвелян. Серебряное горло (Фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

и принялся рассказывать о Юре, о том, что испытал, слушая его пение. Но
она прерывала меня. Она убеждала, что все это ее давным-давно не
интересует, да и вообще, она третьего дня говорила с Юрием по телефону.
Очередная неожиданность!
Тут появилась Флора (я и не заметил, когда она отошла) с тремя
билетами на обратный рейс.
Только в самолете я понял, что игра в неузнавание закончилась. Я
задремал. Неожиданно Марина тронула мою руку. Я вздрогнул и открыл глаза.
- Спи! Еще полтора часа.
Я осторожно отнял руку и ничего не ответил.
Флора лакомилась леденцами. Пила плохой кофе в пластмассовых
чашечках. Ей было хорошо. Что ж, Флоре было всего двадцать два года.
Мы оглянуться не успели, как самолет нырнул под тучи и ринулся на
посадочную полосу.
- Мне на девятый троллейбус, - сказала Флора. - До свидания.
- Ну и что же теперь? - спросил я, когда мы остались с Мариной на
остановке.
Шел мелкий дождик. Было зябко. Ни зонтов, ни плащей у нас не было. Мы
успели хорошенько промокнуть и промерзнуть. От этого возникало наивное
ощущение, что и во всем мире дискомфорт и непорядок, хотя, к примеру, в
Африке или даже поближе, в том городе, который мы только что покинули,
вполне могла стоять отличная погода и зонтики если и были нужны, то для
того, чтобы спасаться не от дождя, а от солнца.
- Так что же теперь? - повторил я. - Все еще будем играть в прятки?
- Ты дикий. И неудобный. Так же, как ты бросил петь, ты можешь
перешагнуть через что угодно. Тебя каждый день надо было бы завоевывать
снова. Женщинам приносят счастье отношения более простые.
- Ты говоришь от имени всех женщин?
И тут Марина взорвалась. Она выкрикивала мне в лицо слова обидные и,
может быть, несправедливые. Она говорила, что я никогда не понимал женщин.
Когда от меня ждали услышать простое ласковое слово, я вдруг начинал
разводить непонятные, не имеющие никакого отношения к реальной жизни
теории, талдычил, что любовь, если она настоящая, обязательно должна быть
похожа на отношения Елены и Инсарова, Ромео и Джульетты... А в мире все
много проще. У тех, утверждала она, кто находится рядом со мною, всегда
такое чувство, будто они стоят перед экзаменатором. От этого быстро
устаешь. Многие, в том числе и сама Марина, вздохнули с облегчением, когда
я оставил театр и отправился искать птицу счастья в журналистике. Она так
и сказала: "птицу счастья". Я расхохотался. Эта "птица счастья" показалась
мне до такой степени нелепой, что всерьез и возразить было нечего.
- Мне на девятый троллейбус! - побледнев, повторила Марина слова
Флоры. - Я хочу ехать одна...
- Пожалуйста! - сказал я, и не без некоторого облегчения.


4

Вот уж три дня Флора не заваривала мне кофе. Она вела себя
подчеркнуто официально, аккуратно исполняла секретарские обязанности.
Звонила по телефону всем, кому следовало, перепечатывала письма и