"Николай Самвелян. Семь ошибок, включая ошибку автора (Маленький исторический детектив)" - читать интересную книгу автора

Воспитанный в канцеляриях, Мейер не привык размышлять над приказами.
Если бы его послали в отдаленный замок обмерить и взвесить там привидение,
Мейер взял бы весы и аршин и тут же отправился бы в путь, не утруждая себя
досужими размышлениями, а потом ночами бы не спал, подстерегая несчастное
привидение, дабы возвестить ему: "Милостивый государь! Пожалуйте-с на обмер
и взвешивание, поскольку на то есть распоряжение его превосходительства
господина губернатора".
К чести губернатора надо сказать, что, не полагаясь на Мейера и
абсолютную разумность его действий, Нарышкин предписал на всякий случай
изъять все шкатулки, какие только попадут под руку: синие, зеленые, красные,
неопределенных цветов. Да к тому же еще собственноручно написал
распоряжение, которое сохранилось в архивах. Вот его текст:
"Известно, что графиня Гаше находилась и умерла в Старом Крыму,
имущество ее описано тамошнею ратушею при бытности назначенных графинею Гаше
изустно перед кончиною своею душеприказчиков: коллежского секретаря барона
Боде, иностранца Килиуса и заведовавшего делами покойной феодосийского 1-й
гильдии купца Доменико Аморети, которое, по распоряжению тамошнего
губернаторского правительства, взято в ведомство феодосийской дворянской
опеки. В описи имущества показаны четыре шкатулки без означения, однако,
каких они цветов, но одна из них, под No 88, с дамским прибором и отмечена
следующею госпоже Бирх. Вероятно, это та самая шкатулка, о которой начальник
генерального штаба пишет мне".
Мейер после приказа губернатора сразу же ринулся в Феодосию. Через
шесть дней он возвратился и представил губернатору рапорт, датированный 30
августа.
Из рапорта следовало, что имущество покойной находится в Судаке на
сохранении у душеприказчиков Боде и коллежского регистратора Банка. Банк -
это уже было новое имя. Мейер отправился в Судак, прихватив с собой
феодосийского судью Безкровного. Выяснилось, что шкатулки не опечатаны,
ключи от них находятся у Боде, а второй опекун - Банк - никакого участия в
приемке имущества покойной не принимал. Мейер вконец запутался и затребовал
от барона Боде письменного объяснения.
Оно было подшито к делу. Чувствовалось, что писал его человек, плохо
владевший русским языком.
"В каком именно виде сии шкатулки найдены по смерти графини де Гаше,
мне неизвестно, прибыв в Старый Крым, где она скончалась, лишь сутки после
ее смерти и войдя в ее комнаты еще через полсуток после моего прибытия. Все,
что я могу припомнить, есть что баульчик, открытый при мне, был точно в
таком виде, в каком он теперь, а темно-синяя шкатулка, быв запечатана в моем
присутствии старокрымскою ратушею на первый случай, оной мне распечатана в
моем присутствии, причем, сколько могу припомнить, она была в таком же виде,
как теперь".
Тут бы Мейеру ухватиться за несоответствие в показаниях: почему
отсутствовал при запечатывании и вскрытии шкатулок второй опекун, Банк? Кто
такой иностранец Килиус? Мейер не догадался этого сделать. Да и сам
губернатор Нарышкин полагал, что на том о графине де Гаше в Петербурге
забудут. Но не тут-то было. Вскоре губернатор получил из столицы депешу и
вовсе странного содержания. Ее подписал управляющий Новороссийскими
губерниями и Бессарабской областью граф Пален, ведавший всеми делами,
поскольку в ту пору наместник Новороссийского края граф М.С.Воронцов был в