"Николай Самохин. Наследство " - читать интересную книгу автора

Мать схватилась ощупывать его: "Где? что? ребра-то целы? Ах ты, господи!"
Бабка тоже заохала, запричитала. А дед просто опупел. Молча, глыбой стал
подниматься, уперев руки в колени и распахнув волосатый рот. Шутка ли, чужой
малец убился бы у них в доме! Это ж ведь тогда что? - тюрьма тогда.
Специально, мол, спихнули: так, наверное, дед подумал - уж очень вид у него
был испуганный.
А когда выяснилось, что Артамонов цел и невредим, дед с облегчением
перекрестился, шумно выдохнул: "Ххоох!" - и сказал матери:
- Ты вот что, молодка, собирайся-ка давай... Не обессудь - передумал я.
Может, кто другой набежит, настоящую цену даст. А ты иди с богом. Ступай от
греха.
На улице, когда отошли маленько, мать аж руками себя по бедрам ударила:
- Тьфу, тьфу и тьфу! И больше сказать нечего! Вот ведь чем богаче люди,
тем жаднее. Ну куда ему, черту лысому, куда?! - она вспомнила вчерашнюю
татарку и как та им лепешку последнюю пополам разломила, хотя они
отнекивались. - А сколько у нее по лавкам галчат-то голодных сидело -
сосчитал?.. А этих уж... на том свете черти заждались, а все гребут, все
гребут... Нет, Тима, как не были мы с твоим папкой за свою жизнь богатыми -
так, значит, не судьба. Да провались оно, богатство это. Уж лучше нищету
трясти, чем паразитом быть...
Артамонова, забыв, что он главный виновник их неудачи, мать почему-то
не ругала. И Артамонов благоразумно помалкивал.
Корову они в тот раз так и не купили. Вернулись ни с чем.
- Невезучий ты у меня, видно, сынок, - без сердца сказала мать.
В невезучести Артамонова мать могла убедиться и раньше. Дело в том, что
до этого похода они совершили еще один, в недалекую деревню, откуда тоже
вернулись ни с чем.
А корову мать купила только осенью. Пригнала ее аж из Алтайского края.
Восемь суток добиралась обратно пешим ходом.
Все это Артамонов рассказывал сейчас притихшим жене и сыну.
Жена, крепившаяся с утра, чтобы не расстраивать Артамонова (понимала:
ему всех труднее - родная ведь мать), вдруг коротко всплакнула.
- Все винилась передо мной, - сказала. - Прости, говорит, Полюшку я
тебе не вынянчила. Всех перенянчила, а на Полюшку вот сил не хватило...
Сын, понурившись, молчал. Его-то баба Кланя увезла от родителей
полуторамесячного, выходила, выкормила из соски и вернула двухлетним румяным
бутузом. Артамонов, тогда молодой специалист, жил в частной, промерзшей
насквозь комнатушке, у жены вдруг пропало молоко, парень по ночам кричал,
жена выла над ним. Ужас! Мать приехала, посмотрела два дня на все это
безобразие и заявила решительно:
- Вот что, детки милые, как хотите, а Михаила я у вас заберу. Вы мне
здесь мальчонку угробите.
Да и потом Мишка каждое лето проводил у бабушки.
Поспать Артамонову толком не удалось. Он забылся часа на полтора, а
потом, видимо от рывка поезда на какой-то станции, проснулся. И сразу
почувствовал - больше не заснуть. На всякий случай попробовал проверенное
средство - посчитал "белых верблюдов". "Один белый верблюд, два белых
верблюда... три белых верблюда..." Это надо было делать неторопливо,
старательно представляя верблюдов: как они идут, двугорбые, навьюченные,
покачивая головами, - с бархана на бархан, с бархана на бархан... Белые