"Огненная дорога" - читать интересную книгу автора (Бенсон Энн)

Четырнадцать

После того как дневник оказался в безопасности в хранилище, а ее личные сокровища тоже под присмотром, Джейни почувствовала себя не такой уязвимой. А раз так, можно было действовать дальше, к чему ее настойчиво подталкивала Кристина Вогел.

Прежде всего нужно было установить контакт с новыми владельцами лагеря «Мейр».

— Мы купили его у предыдущих владельцев еще два года назад, сразу после первой Вспышки, — сказал Джейсон Дэвис, когда она ему позвонила. — Мы с братом сами ездили туда, когда были детьми.

— Ваш брат тоже занимается лагерем?

— Наверняка занимался бы, если бы все еще был с нами. Нет, мы купили лагерь вдвоем с женой.

— Простите, — сказала Джейни. — Мне следовало лучше подготовиться к разговору с вами.

— Мы все кого-нибудь потеряли, доктор Кроув. Я на вас не в обиде. Наши с братом родители считали, что поездки в этот лагерь очень полезны для нас, что они помогут сформироваться нам как молодым людям, поэтому я счел возможным истратить часть оставленных ими денег на эту покупку. По тем временам цена была очень хорошая. Просто позор, что лагерь оказался заброшен, и я решил, что он будет лучшим памятником родителям. Вы там когда-нибудь бывали?

— Нет, — ответила Джейни, — но хотела бы. В последнее время у меня небольшой перебор топлива.

— М-м… К несчастью, автобусы туда пока не ходят.

— Может, и не к несчастью. Однако ваш веб-сайт очень хорошо сделан, и, мне кажется, я получила из него достаточно полное впечатление о лагере.

— Да, он помогает понять, как выглядит это место, какими возможностями располагает, однако в обстановке лагеря есть нечто особенное, чего нельзя передать никакими фотографиями. Нечто, относящееся к области духа. И речь вовсе не о религии. Программа никогда не фокусировалась на религии. Это нечто гораздо более тонкое, неуловимое. Может быть, ощущение… братства. То, чего не слишком много осталось в мире. И это ощущение становится сильнее, хотите верьте, хотите нет. — Он привел Джейни пример запавшего в душу воспоминания. — Мать всегда говорила, что я и до лагеря «Мейр» был славным мальчиком, но по возвращении оттуда стал еще лучше и покладистее.

— Для подростка это вещь немаловажная.

— Мне ли не знать этого — у меня сын-подросток. Иногда он меня просто ужасает.

«Конечно, этот сын-подросток наверняка бывал в лагере…»

Джейни быстро произвела подсчет.

— Сколько вашему сыну, мистер Дэвис?

— Семнадцать. Хотя ему нравится воображать, будто уже все тридцать. Я не устаю повторять ему, что не стоит так торопиться взрослеть.

— Он бывал в лагере до того, как вы купили его?

— Да.

— Случайно не тем летом, когда возникла паника из-за лямблий?

Последовала небольшая пауза.

— Это произошло до того, как мы стали владельцами. В тот год у нас с женой возникли некоторые трудности. Она на все лето уехала с детьми в штат Мэн, к своим родителям. В то время это казалось разумным поступком.

«Никогда не знаешь, что разумно, а что нет».

— Дети очень легко приспосабливаются.

— Это правда. Доктор Сэм заставил нас на многое взглянуть по-другому, и мы с женой преодолели свои трудности. Счастлив сказать, что мы по-прежнему вместе.

— Рада слышать.

— Как бы то ни было, после того как мы купили лагерь, сын снова поехал туда. Увы, он, по-моему, воспринимает его далеко не так, как мы. Что ни говори, он дитя нового тысячелетия. Однако хватит обо мне. Вы сказали, что интересуетесь старыми медицинскими записями.

Джейни испытала чувство облегчения, когда они перешли к тому, ради чего она позвонила Дэвису; это стало почти частью нового этикета, необходимым элементом приветствия — рассказывать друг другу свои истории.

— Да, но еще из тех времен, когда вы не были владельцами. А именно, меня интересует то лето, когда возникли неприятности с лямблиями. Я сейчас занимаюсь одним мальчиком, когда-то побывавшим в лагере, его зовут Абрахам Прайвес. С ним произошел несчастный случай, и я… выясняю все обстоятельства для его матери.

— Что именно с ним случилось?

— Играя в футбол, он столкнулся с другим мальчиком и сломал позвоночник.

На другом конце линии возникла такая непроницаемая тишина, что Джейни подумала, будто разговор прервался.

— Мистер Дэвис? Вы еще здесь?

— Да, — ответил он наконец. — Здесь, — продолжил он тихо, почти грустно. — Я просто потрясен, вот и все. Такие вещи — кошмар для любых родителей. — Затем он как будто немного оправился. — Однако, боюсь, должен разочаровать вас, доктор Кроув. Записи того периода очень неполны. Видите ли, они хранились в бумажном виде, и пока лагерь был, так сказать, ничьим, в нем похозяйничали вандалы. Какие-то скваттеры[19] разломали один из шкафов с документами. Мы в конце концов сумели выселить их, но до тех пор они успели причинить имуществу немало вреда.

Эта новость, конечно, не обрадовала Джейни.

— Не понимаю, как люди могут так себя вести.

— Я тоже.

Она вздохнула.

— А нельзя получить хотя бы список тех мальчиков, которых лечили по поводу лямблий? Или, на худой конец, список всех детей, в то лето отдыхавших в лагере.

— Честно скажу, не знаю, есть ли он у нас.

— Уцелели хоть какие-нибудь документы, где указан конкретный человек, объявивший о заражении лямблиями?

— Наверное, это был представитель отдела здравоохранения, но точно не знаю.

— А на территории какого города находится лагерь? Может, удастся получить помощь в органах местного самоуправления?

— Город называется Огненная Дорога. Если вы ничего не добьетесь у них, можете попробовать обратиться в округ.

Джейни не слишком-то верила в органы местного самоуправления и в очередной раз убедилась в своей проницательности к тому времени, когда переговоры с городскими и окружными чиновниками были закончены. Они отказались сообщать что бы то ни было, пока она не представит запрос, используя соответствующие формы Закона о свободе информации.

— Мне всего лишь нужно выяснить, кто в это время работал в отделе здравоохранения, а психические особенности и половые пристрастия мэра меня не интересуют, — заявила Джейни ответственному клерку, тут же пожалев о том, что в ее тоне присутствовала ненужная агрессивность.

«Но как можно добиться чего-то от психопатов и умственно отсталых?» — с горечью думала она.

И позже этим вечером, сообщая Кристине Вогел о результатах своих первых усилий в их совместных поисках, она почувствовала необходимость сказать:

— Вообще-то, знаете ли, далеко не все, чем я сегодня занималась, требуется конкретно мне. С какой стати это должна делать я, а не вы или кто-то другой из вашей группы?

— Потому что в данный момент у нас нет никого подходящего. Наша группа малочисленна. И вы скорее вызовете доверие, чем я. Вы старше и гораздо опытнее во всех этих социальных вещах. А я напоминаю этим людям их собственных детей. Они не станут разговаривать со мной так, как с вами.

— Я же разговариваю с вами.

— Вы достаточно умны и любознательны, чтобы моя молодость не стала для вас преградой. Большинство людей не такие.

Это правда; более того, именно в молодости Кристины отчасти крылось ее очарование для Джейни. Испытывая смущение, она спросила:

— «Не такие» — в смысле неумные или нелюбознательные?

— О, большинство людей умны. Но вот что касается любознательности… это качество встречается нечасто. Такое впечатление, будто люди больше не задаются никакими вопросами.

«Больше?» Джейни хотелось спросить с иронией, сделала ли юная Кристина такой мудрый вывод на основе долгих собственных наблюдений или по крохам собирала факты, накопленные другими. Однако она решила приберечь этот вопрос до тех времен, когда научится пресекать стремление девушки уходить от ответа.

Пока она просто согласилась с ней.

— Думаю, это результат того, что в последние годы люди получают на свои вопросы ответы, которые им неприятны. Сейчас так много вещей, о которых мы все просто не хотим ничего знать. Раз так, то к чему спрашивать? Вполне понятная реакция.

— И, согласитесь, трагическая. Однако есть еще одна причина, почему мы нуждаемся в вас. Некоторые из нас занимают в обществе заметное положение. Не поймите меня неправильно — вы тоже человек известный. Однако кое-кому из моих коллег было бы гораздо труднее, чем вам, задавать подобные вопросы без того, чтобы их собеседник удивленно вскинул бровь.

«Коллег? Интересно, с каких это пор такие юные девушки имеют "коллег"?»

— Честно говоря, это не совсем то, чего я ожидала, давая согласие, — сказала Джейни. — В смысле, я позаботилась о ценном для меня имуществе и вообще, как вы выражаетесь, привела свои дела в порядок, но если этот проект то, чем кажется, не думаю, что мне угрожает серьезная опасность.

— Еще не вечер, доктор Кроув, еще не вечер. Пожалуйста, не обманывайтесь. Теперь, похоже, нам нужно каким-то образом сменить курс. У нас есть список мальчиков со схожими проблемами, однако нет лагерных медицинских записей, поэтому мы лишены возможности выяснить, перекрываются ли они хотя бы отчасти.

— А как насчет другого веб-сайта — того, где мальчик, когда-то побывавший в лагере, хочет связаться с другими ребятами? Может, они что-нибудь рассказали ему. Или, может, у него есть электронные адреса тех, кто отдыхал вместе с ним.

Последовала небольшая пауза.

— Полагаю, с ним можно было бы связаться. Однако мы предпочитаем без крайней необходимости не вовлекать в этот процесс самих детей.

— Почему?

Кристина Вогел ответила все тем же выдержанным, спокойным тоном:

— Они, знаете ли, не слишком хорошо реагируют, когда советуешь им привести свои дела в порядок. Однако, если придется, мы сделаем это.

Майкл Розов скучал по дням в Англии, когда он вставал и шел на работу, облачившись в трехцветный костюм со стандартным черным зонтиком, прицепленным к правому предплечью, еще до того, как ношение пистолетов стало обязательным.

«Чертовски неудобно», — помнится, думал он, когда зонтик заставили перенести на левую руку, чтобы освободить правую для огнестрельного оружия.

И он только-только начал привыкать ко всему этому как к одной из привилегий своего лейтенантского звания, когда впервые из Мехико нагрянула болезнь, порожденная штаммом Доктора Сэма, и его, как практически всех британских копов любого ранга («одноразовый» материал, куда же денешься?), перевели в Биопол. «Только временно», — заверяли их, но, как всем было ясно с самого начала, это «временно» означало «навсегда». Потому что с каждым очередным, даже незначительным по масштабам возрождением болезни страх перед новой глобальной Вспышкой возвращался снова. Майкл больше не верил, что этот страх когда-нибудь перестанут испытывать те, кто пережил Вспышки.

Оказавшись в Биополе США, он с удивлением обнаружил, что здесь перевод в такие части носит добровольный характер.

— У нас хороший профсоюз, — объяснил ему один сослуживец.

— У нас есть Билль о правах, — сказал другой, — поэтому нас не могли принудить ни к чему. По крайней мере, на первых порах.

«А еще ваше правительство медленнее всех реагировало на Вспышки, и у вас самая высокая смертность в цивилизованном мире», — подумал он тогда.

Он ненавидел странные, сморщенные, ярко-зеленые, полностью автономные костюмы, известные как биозащитные. А когда пули в его пистолете заменили на химические гранулы, он ненавидел их даже больше, хотя вынужден был признать, что политика «никакой крови» имеет смысл, сколь ни обременительно ее осуществление. Однако он любил некоторые другие «игрушки» биокопов и с огромным удовольствием использовал их: именно на экране специального компьютера, воссоздающего облик человека по его ДНК, он впервые увидел Кэролайн — и влюбился в нее.

Поэтому, отправляясь к следователю, который возглавлял группу по расследованию смерти помощника баскетбольного тренера, он рассчитывал узнать данные анализа посмертного отпечатка тела жертвы, услышать о целом мешке улик, найденных на месте происшествия, и о компьютерном анализе сделанных там же фотографий.

— Моя жена знакома с человеком, который знал покойного. — Так Майкл объяснил свой интерес коллеге. — Говорят, парень был вполне приличный. Немного повеса, но за это ведь не убивают, верно?

— А иначе мы все были бы уже мертвы, — усмехнулся следователь. — Слушай, я как раз собираюсь в лабораторию. Они там вот-вот получат отпечаток тела парня.

— Что, это еще не сделано?

Следователь нервно оглянулся по сторонам.

— Они немного задержались. У них сейчас куча дел из удаленных районов. И нет такого снаряжения, как у нас.

Майкл не стал допытываться, о каких делах говорит коллега; фактически он не хотел этого знать.

— Слушай! — внезапно воскликнул коп. — Хочешь, поедем со мной? Увидишь все сам.

— Отличная идея.

Ехали они в фургоне Биопола, оснащенном самыми новейшими «игрушками». Коллега сидел за рулем, а Майкл с энтузиазмом изучал следовательские принадлежности, сравнивая с теми, которые имел в Англии. Здесь все было более крупное, блестящее, мощное и новое.

— Все это вполне в американском духе, — заметил Майкл. — Но, позволь заметить, в доброй старой Англии наши специалисты по разработке вооружения тоже чертовски хороши. Мне просто хочется взглянуть на ваши маленькие водяные пистолеты.

Он открыл отделение, где лежало оружие, рассчитывая обнаружить обычный набор пистолетов, ружей и несколько пустых желобков там, где во времена Вспышек лежали химические ружья. Однако здесь эти самые ружья оказались на месте! Некоторое время он тупо смотрел на них, вспоминая, как в последний раз использовал такое оружие в Англии во время несчастного случая в лаборатории, выстрелил в незадачливого охранника, смерть которого была вовсе не необходима, просто ему не повезло оказаться в неподходящем месте в неподходящее время. Мысленно он прокручивал сцену: охранник схватился за шею сзади, куда угодила пуля, и медленно осел на землю; реакция на яд была почти мгновенной. Эти ружья немного отличались от пистолетов, стреляющих смертоносными дротиками, но обладали большой мощностью и точностью. И, к сожалению, в разгар чумы применялись часто.

Он не видел их почти год — с тех пор как покинул Англию. И вот они снова тут как тут. Майкл закрыл отделение и вернулся на пассажирское сиденье.

— У вас опять химические ружья.

— Да, — ответил коп. — Их выдали всем подразделениям пару дней назад.

«Почему я об этом ничего не знаю?»

— Кто-нибудь объяснил зачем?

— Нет. И я не спрашивал. — Они остановились на красный свет, коллега отвел взгляд от дороги и посмотрел в глаза Майклу. — По правде говоря, лейтенант, и не хочу знать. Если понадобится, я просто буду делать то, что мне прикажут. А до тех пор даже думать об этом не желаю.

Свет сменился; остальной путь они проехали в молчании.

Так же в молчании Майкл смотрел, как негнущееся тело покойного с осторожностью укладывают на горизонтальный стол, вставляют во все соответствующие места зонды и опускают верхний модуль с десятью тысячами гибких электронных датчиков. Последовала вспышка, за ней другая, и каждый датчик послал в центральный компьютер крошечное изображение для воссоздания трехмерного образа.

— Отпечаток хороший, — сказал коллега Майкла, когда чуть позже лаборант вручил ему распечатку полученных данных и диск с их копией, — однако на первый взгляд результаты мало что дают. — Он передал Майклу заполненный разве что на треть листок бумаги. — Позор! И это как раз тогда, когда баскетбольная команда снова становится на ноги.

Майкл ожидал, что страниц будет три, может быть, четыре.

— И это все?

— Ты же собственными глазами видел, как они получали отпечаток. Делали все, как положено.

— А как насчет улик, найденных на месте преступления? — спросил Майкл. — Тут вам больше повезло?

— Мы собрали все, что там было, то есть практически ничего.

— Вот черт!

— Полностью с тобой согласен. С каждой минутой дело выглядит все более странным. — Коп задумчиво помолчал. — Знаешь, если бы я не был уверен, что это не так, то сказал бы, будто кто-то оказался на месте раньше нас и унес все улики. Мы должны были получить отпечатки как минимум пятисот людей — это же оживленная дорога, по которой то и дело ездят на велосипедах и бегают трусцой. Господи, да сам президент бегал по этой дороге. Между прочим, говорят, он сильно потеет. Однако там все смешалось воедино.

— А что дали расспросы друзей и родственников?

— Мы, конечно, побеседовали с ними, и по всему выходит, что он был обычный американец. На работе его уважали, по месту жительства тоже никто худого слова не сказал. Не был он ни психованным «правым», ни педофилом; в общем, никем таким, кого можно заподозрить, когда человек умирает при подозрительных обстоятельствах.

— А на теле ничего не обнаружено?

— Ничего такого, что не принадлежало бы ему. Ни чужих лобковых волос, ни остаточного запаха духов, ни перхоти под ногтями. Есть одна деталь касательно этой жертвы… но учти, это не подлежит разглашению.

— Конечно, конечно, — сказал Майкл.

— Потому что баскетбольной команде нужно сохранять свой имидж.

— Понимаю. Обещаю — никому ни слова.

Следователь наклонился к Майклу и прошептал:

— Нигде на его теле не обнаружено и следа женской ДНК. Такое впечатление, будто парню напрочь не везло с женщинами. Либо кто-то очень уж тщательно его вымыл.

По дороге в участок Майкл погрузился в размышления и, оказавшись на месте, тут же пересел в свою машину и поехал домой. Записи о том, что с его наладонника входили в Большую базу, не осталось, чему Майкл был очень рад. Джейни аккуратно сделала свое грязное дело.

Позже Майкл спросил Кэролайн, дотрагивалась ли она, так или иначе, до того парня.

— Мы пожали друг другу руки.

— Хм-м… Не осталось ни единой молекулы.

«Дети не слишком хорошо реагируют, когда советуешь им привести свои дела в порядок», — сказала Кристина. Руководствуясь этой очевидной истиной, Джейни подавила порыв связаться с мальчиком-инвалидом через Интернет и попросить у него список тех ребят, с которыми он общался в лагере. Вместо этого она снова обратилась к миссис Прайвес; та, несмотря на все свои огорчения, охотно шла на сотрудничество.

Женщина перечислила фамилии, которые сохранились в памяти.

— Дома у меня есть адреса некоторых из них, — сказала она, — но я поддерживаю отношения всего с двумя семьями. Может, какие-то записи есть и у Абрахама, но я не знаю, где он хранит их.

— Спасибо большое, — ответила Джейни, решив, что, может, и этого окажется достаточно. — Вы очень помогли мне.

«Немедленно купи новый компьютер», — приказала она себе, глядя на короткий список.

Начать можно было и в офисе, компьютер там обладал способностью и упорядочить, и оценить данные, но страшно не хотелось застревать здесь и оказаться подобием пуповины, связанной с серверами фонда. Однако все здешние компьютеры имели некоторые уникальные возможности, в том числе способность отслеживать то, что находится «за пределами ожидаемых и приемлемых границ». Впервые прочтя эту фразу, Джейни «запала» на нее и начала активно использовать в собственном лексиконе. Ее новой целью стало обнаруживать нечто «за пределами»; было грустно сознавать, какой замкнутой она сделалась в процессе решения своих жизненных проблем, хотя, несомненно, намерения имела прямо противоположные. Она занималась поиском «за пределами», когда наткнулась на мальчиков из лагеря «Мейр» и начала осознавать всю важность их ситуации.

Закончив сверку, Джейни обнаружила, что все без исключения мальчики из лагеря «Мейр» оказались в списке тех, у кого возникли проблемы с раздробленными костями.

«Ну вот, — подумала она, — если когда-то и были хоть малейшие сомнения, теперь с ними покончено».

Нужно показать результаты Кристине.

«Давно не виделись», — послала ей Джейни сообщение по электронной почте.

Кристина объявилась тем же вечером, как раз тогда, когда Джейни готовила ужин из коричневого риса, тофу и брокколи, хотя после короткого разговора с Майклом аппетит у нее почти пропал.

У Кристины, напротив, с аппетитом явно не было проблем.

— Берите кресло, — сказала Джейни, — и садитесь к столу. Здесь на обеих хватит.

— Спасибо. Я могу есть двадцать четыре часа в сутки.

Джейни критически оглядела ее худощавую фигуру.

— Оно и видно.

— А вот вес прибавить никак не могу.

— Я знаю еще одного такого же человека. Вы оба чертовски меня раздражаете.

— Попробуйте пожить с моим метаболизмом день-другой, а потом говорите.

Джейни уже заметила, что Кристина обладает темпераментом, который можно охарактеризовать как деятельный или даже нервный. Ее запасу энергии можно было только позавидовать — на первый взгляд. Однако, глядя, как эта молодая женщина ест — очень похоже на то, как это делала бы Бетси, сидя за тем же самым столом, — Джейни невольно задавалась вопросом, как ее матери удавалось справляться с ребенком, в котором столько энергии и напористости.

Мать была счастлива, решила она.

— Ну, — заговорила Джейни, стряхнув с себя это Бетси-наваждение, — начало списка у нас есть. Мать Абрахама назвала мне кое-какие имена, и все они совпадают с теми, которые я обнаружила в Большой базе. Что навело меня вот на какую мысль. Думаю, вы правы в том, что не следует контактировать с мальчиком с веб-сайта. А как насчет его матери или отца?

Узнать их номер особого труда не составило — на своей странице, которую Джейни распечатала и сохранила, мальчик вывесил и фамилии родителей. А эти родители, когда им напомнили о пугающей истории с лямблиями, сообщили новые имена. К тому времени, когда Джейни обзвонила и этих, обработанной оказалась треть списка.

— Да, вроде бы все одно к одному, — сказала Кристина, ознакомившись с результатами трудов Джейни. — Просто удивительно, почему никто больше этого не увидел.

— Ни у кого не было причин сопоставлять.

— Ладно, пора переходить к следующей фазе, — заявила Кристина.

— В чем она будет состоять?

— Мы должны иметь полные досье на всех этих мальчиков. Потом, отсортировав их по дате, мы, возможно, обнаружим некоторую общую схему. Если мы не в состоянии найти чиновника, способного дать нам объяснения, нужно просто получить их самим.

— У меня больше нет компьютера. — Джейни оглянулась с беспомощным видом. — Прежде чем продолжить, я должна пойти и купить новый.

— О господи, совсем забыла! — воскликнула Кристина и вскочила. — Подождите минуточку.

Она бросилась из дома к своему маленькому автомобилю, очень быстро вернулась с обмотанной скотчем коробкой, на которой подозрительным образом отсутствовала всякая внешняя маркировка, и осторожно положила ее на кухонный стол.

— Это мне? — удивленно спросила Джейни, глядя, как Кристина отрывает скотч.

Девушка с улыбкой кивнула и принялась вытаскивать из коробки куски пузырчатой упаковки, один за другим. И когда начало казаться, что, кроме них, в коробке ничего нет, Кристина осторожно достала оттуда портативный компьютер и поставила его перед Джейни.

— Знакомьтесь, доктор Кроув, это Виртуальный Мнемоник. Маленький подарок от нас.

— Картинка очень хорошая, — сказал один из наблюдателей.

— Ты уверен, что пора давать ей устройство? — спросил второй. — Я беспокоюсь, не рано ли.

— А я беспокоюсь, что если бы мы не дали его сейчас, то упустили бы прекрасную возможность. Эта женщина похожа на курицу-наседку, у которой нет яиц, — подсунь ей чужое, и она станет его высиживать, просто чтобы было чем заняться.

— А тебя не беспокоит, что мы используем человека из внешнего мира? Меня — да.

— Нет. Совсем нет. Фактически, я думаю, это очень умно, потому что повышает степень изолированности. Мне не нравится, что Кристина вынуждена в такой степени открывать себя. Однако вот что действительно беспокоит меня, и очень сильно, — то, что конкретно эта женщина находится во внешнем мире. Ей следует быть здесь, с нами.

— Значит, по всей стране должны быть другие такие же, как я, — сказала Джейни.

— И некоторые из них, те, кто находится в нужных местах, разыскивают других мальчиков из этого списка — в точности как вы нашли Абрахама. У нас множество сторонников по всей стране, в основном примерно в том же положении, что и вы, то есть они имеют доступ к пациентам, к Интернету, к компьютерным системам, но официально не ухаживают за больными. Лаборанты, администраторы среднего уровня, исследователи, которые могут проникать в различные базы данных и осуществлять поиск, не оставляя следов. Однако в одном отношении все они от вас отличаются.

— В каком же?

— Вы будете говорить им, что делать.

— Нет! — мгновенно среагировала Джейни. — Не могу. Я по натуре не лидер.

Кристина усмехнулась.

— А вот мы слышали о вас другое.

— Что, интересно, вы слышали?

— Доктор Кроув, пожалуйста, не делайте вид, будто вы не понимаете, почему мы привлекли вас на свою сторону. Потому что следили за вами и остались довольны увиденным.

Джейни, чувствуя неловкость, несколько мгновений обдумывала, какие доводы привести.

— Думаю, вы путаете понятия «лидер» и «негласный лидер», — в конце концов возразила она. — Со вторым я готова согласиться, с первым — нет. На протяжении многих лет я вела себя именно так, не занимая никакой административной позиции, и намерена продолжать в том же духе до конца своих дней. Это просто не мой стиль — надзирать за другими людьми. Слишком тесное взаимодействие; то, что мне в особенности не нравится.

— Думаю, вы себя недооцениваете. Вы прекрасно справитесь.

— Я так не считаю. И еще одно — конкретно в данный момент мне будет трудно куда-то выбираться, потому что…

— Не беспокойтесь об этом, ни о каких поездках речь вообще не идет, — заявила Кристина таким тоном, словно проблема решена, словно мнение Джейни о том, что кажется ей предпочтительнее, вообще не играет никакой роли.

— Я собираюсь в Исландию, если на то пошло.

— Нам это известно, однако я имею в виду поездки, связанные с работой. Ваше путешествие в Исландию не должно помешать тому, что вы делаете для нас. Несколько дней отсрочки решающим образом ничего не изменят. Если, конечно, не произойдет что-то совсем уж неотложное.

— И что тогда?

— Тогда и станем думать, что делать.

— Меня не будет пять дней.

— Как я уже сказала, это не должно создать никаких проблем. Однако если вы сами сильно втянетесь в то, что делаете, и пожелаете отложить поездку, никто возражать не будет.

Джейни на мгновение задумалась: а может, правда, отложить? И тут же разозлилась на себя за это.

— Я четыре месяца не виделась с близким человеком.

— Мы знаем об этом и считаем, что вам следует встретиться с ним. Если это произойдет, вы будете чувствовать себя лучше и, следовательно, лучше работать. И, возвращаясь к вопросу о вашем лидерстве, хочу сказать, что единственный вид взаимодействия, который вам грозит, — это взаимодействие посредством компьютера. Вы будете говорить остальным, какие дополнительные данные вам требуются или что вас не устраивает в присланном материале. Примерно то же, что вы сейчас делаете в фонде, с той лишь разницей, что сможете осуществлять все эти операции прямо отсюда, а лично будете контактировать только со мной. — Она положила руку на крышку маленького компьютера. — И Виртуальным Мнемоником.

— Хорошо, — ответила Джейни. — Вы меня немного успокоили. Хочу спросить вас, почему этот парнишка, — она кивнула на компьютер, — удостоился собственного имени.

— Потому что он уникален — единственный в своем роде, по правде говоря. Он обладает особыми возможностями, которые члены нашей группы разработали с учетом конкретных особенностей того, чем мы занимаемся. Программы, написанные специально для этого проекта, специализированные устройства связи и многое другое, чего нет в обычном компьютере. По мере того как данные поступают из различных источников, они автоматически сбрасываются в соответствующие программы. Вам даже не нужно задумываться об этом, просто отслеживать процесс.

— Хм-м… — протянула Джейни. — Вообще-то мне нравится задумываться.

— В этом недостатка не будет, как я уже сказала. Когда мы соберем все, что требуется, здесь есть также программа оценки. И еще надежный порт, который никто не в состоянии взломать.

— По моим представлениям, сейчас такого просто быть не может.

— Да, если у вас нет собственного спутника.

Джейни удивленно воззрилась на Кристину.

— Да вы что!

Девушка улыбнулась.

— Мы запустили его год назад, и с тех пор он действует безотказно. Только те компьютеры, которые получили от нас вы и остальные, могут выходить на этот спутник.

— Надо полагать, вы истратили на это целую гору денег.

— Как сказать. Мы очень разумно расходуем деньги, которыми располагаем.

— Откуда они поступают?

— Из различных источников. Больше я ничего не могу по этому поводу сказать.

— За вами наверняка стоит кто-то очень могущественный. Или что-то.

— Могу сказать лишь, что у нас есть щедрые сторонники, верящие в то, что мы делаем.

Эти расплывчатые ответы, конечно, не удовлетворили Джейни; более того, они подстегнули ее подозрительность.

— Как без этого, — заметила она.

— Вот именно. И мы надеемся, вы тоже поверите в то, что мы делаем.

— В данный момент ничего обещать не могу — для начала нужно поглубже погрузиться во все это.

— И все же позвольте высказать предположение, что вы будете с нами — как и все остальные, к кому мы обращаемся. — На лице Кристины снова появилось выражение вызова. — Тем временем я должна еще кое-что объяснить вам относительно этого компьютера. Первое и самое важное: он ни в коем случае не должен попасть в чужие руки.

— Наверное, глупо задавать этот вопрос, и все же: почему?

— Потому что кое-какая собранная нами информация, скажем так, требует деликатного обращения.

— У меня такое чувство, будто это относится ко всему вашему проекту.

— В общем-то — да.

— Ладно. В таком случае я буду внимательно приглядывать за Малышом.

— Очень хотел ось бы, — сказала Кристина. — Дальше, вы должны каждый день копировать файлы, пересылая их на спутник. И учтите — если вы на протяжении трех дней не обновите копию, спутник уничтожит соответствующие файлы.

— Ох, дорогая! — воскликнула Джейни. — По-моему, это невежливо с его стороны. Даже постояльцам в гостинице обычно дают неделю.

— Чтобы позволить себе это, нужно иметь более сложный спутник, а у нас он простенький и небольшой. Мы решили, что так разумнее. Федеральная комиссия связи верит, что наш спутник принадлежит адвокатской организации, связанной с защитниками природы, и что мы используем его для мониторинга окружающей среды. Именно таким образом мы получили разрешение запустить его, после чего купили стандартный маленький отслеживающий спутник, удалили из него всю начинку и заменили ее своей.

— У вас есть специалисты такой квалификации?

— Да, — с горделивой улыбкой ответила Кристина.

Джейни покачала головой.

— Вы сумели произвести на меня впечатление.

Так оно и было. Внезапно до нее дошло, что в этой организации непременно должен быть кто-то, обладающий и дальновидностью, и волей, а иначе ничего не получилось бы. И фонды он наверняка умеет добывать. Так почти всегда происходит с организациями или затеями такого масштаба: ими движет энергия одного-единственного человека. Остальные следуют за ним, некоторые настолько близко, что выглядят членами лидерской группы, однако настоящий лидер всегда один.

«Интересно, кто бы это мог быть? Скорее всего, человек, о котором я никогда не слышала, кто-то, обладающий большой властью и не меньшим мужеством».

Она знала, что будет либо поклоняться этому человеку, либо возненавидит его — если им доведется встретиться.

— И что теперь, когда вы показали поводок?

— Думаю, вы пойдете выгуливать собаку.