"Ростислав Самбук. Ювелир с улицы Капуцинов (Приключенческий роман)" - читать интересную книгу автора

он поднял брови, отчего кожа собралась морщинками не только на лице, но и на
лысом шишковатом черепе, - и мы добьемся этого. Всех, кто не с нами, -
Менцель сжал свои короткие пальцы в кулак, поднял его, черный, волосатый, -
мы уничтожим!
Модест Сливинский как загипнотизированный смотрел на этот кулак. Он
казался ему символом немецкого могущества. Вот таким же бронированным
кулаком раздавили они Францию, Бельгию, а сейчас уничтожают большевиков в
приволжских степях. Да, это сила, и на нее следует рассчитывать.
Усевшись на краешек стула, пан Модест сказал неожиданным для себя
тонким голосом:
- Пан Менцель может быть уверен в лояльности широких кругов украинской
общественности. Немецкая армия принесла нам освобождение!..
Штандартенфюрер сощурил глаза, лицо его вдруг вытянулось. Шевельнул
скулами, словно жуя, и жестко напомнил:
- Немцы не такие глупцы, чтобы проливать кровь за ваше освобождение.
Солдаты фюрера завоевывают жизненный простор для своей нации! Мы знаем,
кое-кто из вас еще рассчитывает на какую-то собственную державу. Глупости! -
рубанул кулаком в воздухе. - Да, глупости! Украинские земли навеки станут
немецкими, на них останутся лишь те, кто верно будет нам служить!
На несколько секунд Отто Менцель вновь нырнул в кресло. Пани Стелла
подала ему полный бокал. Высосал, почти не разомкнув мясистых губ, снова
сверкнул глазом на Сливинского.
- Это говорю не я, - промолвил вдруг подозрительно мягко. - Это сказал
наш фюрер, а он умеет держать слово!
- Да, фюрер - железный человек, - согласился пан Модест, невольно
вспоминая обещание Гитлера об украинском правительстве. - Как сказал, так и
будет.
- Давайте лучше оставим политику, - вмешался Харнак. - Ко всем чертям и
Украину, и Францию, и Польшу - ведь рядом такие женщины!..
Гауптштурмфюрср немного опьянел. Он пересел па подлокотник кресла своей
дамы - дородной панны Стефы, обнял ее за плечи, начал что-то нашептывать. Та
жеманно округляла глаза, громко смеялась.
- Прошу вас к ужину, - поднялась пани Стелла. Стол сверкал хрусталем и
серебром.
- Простите за меню - не те времена... - лицемерно вздохнула хозяйка
дома, явно напрашиваясь на комплименты: на столе, покрытом белоснежной
скатертью, было много такого, что и в мирное время считалось редкими
деликатесами.
"Откуда она достала икру?" - подумал пан Модест, усаживаясь возле Ядзи.
Харнак галантно пододвинул стул своей даме и, оценив взглядом стол, сказал
хозяйке:
- Вы волшебница, пани Стелла!
- Ну-ну... - буркнул штандартенфюрер Менцель, запихивая за ворот
краешек салфетки. - Ну-ну... Ужин хорош... - Он придвинул к себе салат,
положил на тарелку несколько кусков ветчины, столовой ложкоп начал
накладывать икру.
"Хам, - подумал Сливинский, - хам и выскочка". Менцель напоминал ему
сейчас большую жабу. Глядя, как штандартенфюрер жадно запихивает в рот
большие куски ветчины, как чавкает мясистыми губами и щурится от
удовольствия, пан Модест испытывал омерзение. Но внешне ничем не проявлял