"Роберт Сальваторе. Незримый клинок" - читать интересную книгу автора

любил покой, однако теперь даже действие не способно излечить его от апатии.
Его родной народ звал его к себе и хотел снова поставить во главе союза
племен. Даже упрямый Берктгар готов был уступить ему место вождя, потому что
понимал, как и все остальные, что под руководством Вульфгара, сына
Беарнегара, кочевым племенам Долины Ледяного Ветра жить будет намного лучше.
Но Вульфгар не внял их призыву. И я вижу, что не скромность, не
слабость и не боязнь не справиться со своими обязанностями или не оправдать
ожиданий людей удерживают его. Со всем этим можно совладать, урезонить себя,
прибегнуть, наконец, к помощи друзей, в том числе и к моей. Нет, причина в
другом.
Просто Вульфгару все совершенно безразлично.
Быть может, его собственные страдания в лапах Эррту были столь велики,
что он разучился чувствовать боль других существ? Может, он пережил такие
невыносимые ужасы, что теперь глух к чужим крикам?
Безразличия я боюсь больше всего, потому что от этой болезни нет
верного средства. Но если быть честным до конца, то, вглядываясь в лицо
Вульфгара, я вижу ее бесспорные признаки. Он так погружен в себя, что
воспоминания о перенесенных ужасах заволокли его зрение. Быть может, он даже
не понимает, что кто-то другой может страдать. Л если и понимает, то думает,
что ничья боль не сравнится с тем, что пришлось вынести ему в шестилетнем
плену у Эррту. Утрата способности сопереживать может оказаться самым
глубоким и долго не заживающим следом его мук, незримым клинком врага,
терзающим его сердце и лишающим моего друга не только сил, но и самой сути
человеческой личности. Ибо кто мы есть без сопереживания? Разве можно найти
в жизни какую-то радость, если мы не способны понять радости и горести
других, если не можем разделить чувства своих близких? Я вспоминаю годы,
проведенные в Подземье после того, как я сбежал из Мензоберранзана. Я смог
пережить эти долгие годы в одиночестве, если не считать нечастых появлений
Гвенвивар, только благодаря своему воображению.
Но я не уверен даже в том, что Вульфгар сохранил эту способность. Ибо
для воображения требуется погружение в себя, в свои мысли, но, боюсь, всякий
раз, как мой друг обращает мысленный взор внутрь себя, все, что он там
видит, - это грязное месиво и ужасы Абисса и пасти прислужников Эррту.
Он окружен друзьями, которые любят его всем сердцем и готовы оставаться
с ним до конца, чтобы высвободить его душу из невидимых сетей Эррту. Может
быть, Кэтти-бри, которую он когда-то так сильно любил (и, возможно, все еще
любит), сыграет самую важную роль в его возвращении к нормальной жизни.
Должен признать, мне больно видеть их вместе. Она изливает на Вульфгара
столько нежности и сострадания, однако он остается глух ко всему. Было бы
лучше, если бы она влепила ему пощечину, глянула бы сурово, чтобы он
встряхнулся и понял, в каком состоянии находится. Я хорошо это понимаю, но
все же не могу посоветовать ей вести себя иначе, потому что их
взаимоотношения гораздо сложнее, чем представляется стороннему наблюдателю.
Я думаю лишь о благе Вульфгара, но все же, если бы я убедил Кэтти-бри
проявлять к нему поменьше сострадания, это могло бы быть понято - по крайней
мере Вульфгаром - как вмешательство ревнивого соперника.
Хотя, может, и нет. Правда, я не знаю, что испытывает Кэтти-бри по
отношению к своему бывшему суженому, она стала довольно скрытной в последнее
время, но я вижу, что Вульфгар сейчас не способен любить.
Не способен любить... Разве можно сказать о человеке что-либо более