"Роберт Сальваторе. Кинжал дракона (Убийца драконов #2)" - читать интересную книгу автора

посетивший исполненное магии Волшебноземье, хорошо это знал. У
сгустившегося мрака было еще одно измерение. Поколение людей, чьи интересы
ограничивались лишь материальными вещами, падало в духовную пропасть. В
этом мире ценным считалось лишь то, что можно подержать в руках.
"Даже флаг - чтобы им завесили лист экономического баланса - не миновала
общая судьба. Разброд коснулся и его", - заметил про себя Гэри, и
воспоминание об этом вызвало в нем волну гнева. Президент потребовал
внесения в Конституцию поправки, согласно которой тот, кто сожжет флаг,
объявлялся вне закона. Очевидно, материальный символ идеалов стал важнее
самих идеалов. Но Гэри настораживало не это. Гораздо большую тревогу
вызывал тот факт, что огромное количество людей соглашались с этой
поверхностной идеей президента. Эти люди не понимали, что наложение
ограничений на символ свободы не столько защищает, сколько умаляет этот
символ.
Гэри отогнал эту мысль, отнеся ее в разряд тех, что быстро и верно
вызывают язву желудка. И без того хватает неприятностей.
По крайней мере его личная ситуация была лучше. Он должен был верить в
это. Из грязной фабрики по производству пластмассы он перешел в большую
корпорацию. Новая работа приносила ему вдвое больше денег и давала
возможность использовать изо дня в день не столько мышечную силу, сколько
собственные таланты. У него была постоянная подруга, к которой он
относился с глубокой нежностью, которую он любил, хотя до сих пор еще
боялся признаться себе в этом. Так что дела у Гэри Леджера обстояли
отлично, просто идеально.
Взрыв смеха, донесшийся от кучки собравшихся перед телевизором людей,
заставил Гэри обернуться - как раз вовремя. На экране грузовик, освещенный
вспышками от выстрелов летящего на бреющем полете реактивного самолета,
съехал с моста ровно за мгновение до того, как "умная" бомба разнесла мост
в клочки. Общая картина впечатляла, наводила на мысль о какой-то
технологической игре.
И эта мысль также не на шутку рассердила Гэри.
Продолжение брифинга увлекло его. На этот раз французский офицер указывал
на экран и говорил о важности поражения следующей цели - бункера. По
черно-белому изображению скользила крошечная черная фигурка. Она
совместилась с бункером за долю секунды до того, как "умная" бомба
совершила свою смертоносную работу, превратив все строение в груду щебня.
- Бедняга, - произнес французский офицер в ответ на целый хор охов и
вздохов, вырвавшихся как у репортеров брифинга, так и у собравшихся у
телевизионного экрана в "Дженерал Компоненте".
Бедняга, прошептал, не веря собственным ушам, Гэри. Он сказал "бедняга"?
Дело было вовсе не в том, что Гэри не испытывал жалости к, по всей
очевидности, убитому солдату вражеской армии. Напротив, он испытывал
сильную жалость - как к этому человеку, так и ко всякому другому из тех,
которые страдают на этой далекой войне. Просто казалось абсолютно нелепым,
что французский офицер, репортеры и собрание у экрана исполнились такого
сожаления, даже удивления при виде убитого человеческого существа.
Неужели в их представлении эта кровавая бойня и в самом деле была чем-то
вроде компьютерной игры, где понарошку убивают и понарошку умирают?
Взяв с собой колу, Гэри направился к выходу, на каждом шагу сокрушенно
качая головой. Он думал о матери и о ее самом последнем излюбленном клише